— Пойдемте, — предлагает она, — зайдем в кабинет администратора, он, я думаю, разрешит.
Спектакль — вылущенное из действительности зерно? Действительность — за стенами театра, а здесь — зеркальное отражение, отпечаток, фантазия? — говорит она себе, хотя сейчас имеет возможность высказать свои мысли вслух. Нет, спектакль — это удвоение действительности, утверждение, умножение ее, да, они происходят последовательно — действия в жизни и в театре, последовательно и в то же время параллельно; литературная основа — посередине, она связывает жизнь с кулисами, ох, Олександра Премудрая, не пора ли и впрямь заговорить громко, он же ждет и вот сейчас достанет блокнотик и начнет записывать, — не надо так старательно, не стенографируйте, — засмеется Стерницкая, — это же не протокол — просто мы с вами разговариваем.
— И все, что мы видим на сцене, происходит также в сердцевине живого бытия, и уже никто — после встречи с Наталей Верховец, — никто не выйдет из театра таким, как был. Перемена обязательно произойдет, вы даже и не догадываетесь сначала, что она происходит. Ведь осенью мы все похожи…
— Олександра Ивановна, если можно — несколько слов о себе…
— Так я же о себе. О ком же еще? Мне очень жаль, что они не успеют сыграть спектакль раньше, например в день моего пятидесятилетия. И что я не играю в этом спектакле хоть маленькую, хоть на два слова роль — это и был бы мой бенефис.
— Какая милая шутка…
«Ведь осенью мы все похожи… Ну, конечно, не все, но хоть некоторые».
Гость спросил все, что хотел спросить. Актриса ответила на все вопросы, как считала нужным, и пригласила журналиста на свой бенефис. «Только не подарите мне случайно мимозу, — попросила она, лукаво и чуть зло прищурясь. — Я не люблю мимоз».
Журналист поинтересовался, может ли он и это добавить к записям в блокноте. Стерницкая разрешила и подумала, что наконец она и правда готова к своему бенефису. Или к творческому вечеру — какая разница? — пусть называется так или иначе, главное, что она готова к этому событию.