Как только миссис Клавдия пришла в себя в мрачной лачуге индуса-могильщика, к ней тотчас вернулась присущая ей ясность мысли, и она до мельчайших подробностей вспомнила все, что произошло ранним утром.
За несколько часов до появления на яхте американского консула с сообщением о внезапной кончине мужа она обнаружила у себя в каюте маленький сверток, очутившийся загадочным образом на столике во время ее сна. В крайнем изумлении развернула она его и тотчас поняла, кем он прислан.
Ее взору предстал малюсенький серебряный сосуд великолепной чеканки, инкрустированный драгоценными камнями, — настоящее произведение искусства, свидетельствовавшее об изысканном вкусе мастера. К пробке, также сделанной из металла, был привязан небольшой кусок пергамента с начертанными на нем словами: «Не открывать, не прочитав письма».
Миссис Клавдия взяла лежавший рядом с сосудом конверт, сорвала большую восковую печать с изображенными на ней ладонями с лотосом посередине и с жадностью принялась за чтение послания, тоже, как и записка, написанного на пергаменте. В письме, довольно длинном, каллиграфическим почерком излагались тюремные перипетии ее мужа и содержались пространные наставления, касавшиеся сосуда. И лишь в самом конце упоминалось о необходимости хранить в строжайшей тайне все, о чем здесь сообщалось, и просили не выяснять, каким образом попала к ней эта посылка.
Письмо потрясло миссис Клавдию. В ее голове никак не укладывалось то, о чем узнала. Но было ясно: любое неосторожно сказанное слово могло сорвать смелый план, разработанный бесстрашными и загадочными друзьями.
Ни на что более не надеясь, она полагалась исключительно на индусов, которые взяли их под свое покровительство. И если на кладбище и приключился с ней обморок, то повинно в этом было нервное перенапряжение, неизбежное при данных обстоятельствах, но отнюдь не неверие в обещанное чудо. Хотя, не будем скрывать, во время траурных приготовлений и похорон в душу ее нет-нет, да и закрадывалось сомнение. «А вдруг эти светочи английской медицины правы и мой Жорж действительно мертв? Ведь его не смогли вернуть к жизни даже новейшие научные методы! — с болью в сердце размышляла она. — Да и меня при виде бедного Жоржа охватило такое чувство, будто вижу его в последний раз… Господи, дай мне силы дойти до конца! Сделай так, чтобы случилось невозможное. Или же пусть и меня похоронят в той же могиле».
Но, очнувшись от обморока и увидев склоненные над ней добрые, преданные лица моряков, она преисполнилась решимости:
— Нужно действовать!
И в тот же миг с улицы послышался гортанный голос:
— Мужайтесь, госпожа! Твои друзья с тобой!
В хижину скользнула быстрая и безмолвная тень.
— Факир! — воскликнула графиня де Солиньяк, узнав старого знакомого.
— Пред тобою верный твой раб, — произнес тот, с превеликим почтением опускаясь перед ней на колени. Затем, поднявшись, устремил горящий взгляд на зашедших вслед за ним индусов: — Выполняйте приказ!
Туземцы их было шестеро — с лопатами в руках выкатились в сопровождении факира.
Женщина осталась сидеть на плетеном табурете в компании Мариуса и Джонни. В напряженном ожидании, пока снова не появился факир, прошло четверть часа.
— Соблаговолите следовать за мной, госпожа, — тихо сказал он.
Землекопы только что вытащили из могилы гроб и уже отвинчивали крышку.
И она вновь увидела застывшее тело капитана Бессребреника, освещенное тускло мерцавшими звездами.
— Пора начинать! — почтительно, но твердо произнес факир. — Сосуд при тебе?
— Да!
— Ты хорошо помнишь все, что нужно делать?
— Да!
Факир искусно воспроизвел щелканье соловья. И к ним со всех сторон устремились бесчисленные черные фигуры. Молодую женщину и моряков подхватили сильные, но бережные руки и оторвали от земли.
— Тихо!.. Тихо!.. — предостерегал факир.
Словно летящие тени, пересекли они кладбище, и, воспользовавшись предусмотрительно приставленными лестницами, оказались по ту сторону ограды.
Молодую женщину и моряков по-прежнему несли куда-то в полной темноте, они же не двигались, покорно доверившись индусам. Чтобы не замедлять темп, туземцы, державшие их на руках, часто сменялись. За тот час, что длился этот стремительный бег, расстояние, по-видимому, было преодолено немалое. Лишь под огромными темными деревьями вся эта масса молчаливых, тяжело дышавших людей замедлила движение и, продравшись сквозь заросли и переплетение лиан к низкому, едва различимому строению, остановилась.