— Какие задачи ваш профсоюз считает первоочередными?
— Главное сегодня — восстановление экономики. Во время войны почти вс фабрики прекратили работу. Теперь производство налаживается, но трудности очень велики: не хватает сырья, разрушен транспорт, нет запасных частей к станкам. Почти пятьдесят тысяч рабочих в городе остались без работы. Выросли цены на продукты питания, керосин. Мы помогаем правительству бороться с разрухой, хотя, конечно, такие требования трудящихся, как установление минимальной заработной платы, не сняты с повестки дня.
Знакомство с промышленностью Читтагонга мы продолжали на джутовой фабрике «Виктори», прежде принадлежавшей крупным бизнесменам Испахани. После национализации джутовых предприятий правительство назначило сюда свою администрацию. Этим, по словам управляющего С. Девана, пока все перемены и ограничились: государство не успело еще разработать трудовое законодательство. Тем не менее новое руководство фабрики при поддержке профсоюза сумело обеспечить ее бесперебойную работу.
В огромных пролетах цехов оглушительно гудели моторы сотен станков, превращавших мягкое шелковистое волокно сырого джута в мешковину и циновки.
— Дело идет неплохо, — объяснил С. Деван. — Три тысячи ткачей сохранили заработки; мы пользуемся доверием банков, финансировавших «Виктори» и раньше.
Беспокоило управляющего то, что в связи с нарушением судоходства задерживается отправка готовой продукции иностранным заказчикам.
Что же делается для восстановления морских путей? Вряд ли кто-нибудь в городе может дать на этот вопрос более исчерпывающий ответ, чем директор правления Читтагонгского порта г-н Кибрия.
— Наша страна, — пояснил он, — не в состоянии решить эту задачу самостоятельно. Потому мы и обратились за помощью к Советскому Союзу. Здесь, в Читтагонге, сейчас находится советская экспедиция, прибывшая для подъема затонувших судов и траления мин.
С руководителем ее контр-адмиралом С. П. Зуенко мы встретились на борту плавучей мастерской — флагмана советских кораблей. Солнце стояло почти в зените, но, несмотря на духоту, молодые ребята в синих матросских робах делали приборку на палубе, проверяли механизмы.
Климат здесь, безусловно, для нас непривычный, — сказал Зуенко. — Но не в том основная трудность. У наших водолазов два врага: во-первых, ил — река Карнапхули приносит его столько, что под водой приходится действовать на ощупь; во-вторых, сильнейшее течение. Подъемные работы возможны только во время прилива. Учтите также, что некоторые суда «зарылись» в ил на несколько метров.
Лоцман Читтагонгского порта
и советские моряки
Первый серьезный экзамен наши моряки держали в конце апреля; тогда еще не все корабли, приданные экспедиции, прибыли в Читтагонг. Нужно было из порта вывести три сохранивших плавучесть обгоревших транспорта, которые загромождали подход к центральным причалам. Зуенко собрал имеющиеся под рукой буксиры. С их помощью суда отводили за пределы гавани. Когда очередь дошла до «Аль-Аббаса», сухогруза водоизмещением 12 тысяч тонн, неожиданно с песчаной косы подул шквальный ветер. Канаты, связывающие сухогруз с буксирами, стали рваться. Советские и бенгальские моряки сутки не уходили со своих мест и в конце концов одолели стихию.
— Служба у матросов нелегкая, однако никто не хнычет, ребята держатся молодцами. В городе, куда они приезжают на экскурсию или товарищескую футбольную встречу, их всегда принимают как желанных гостей. На улицах вокруг них собираются толпы жителей.
О дружбе между советскими специалистами и их бенгальскими коллегами нам поведал главный лоцман Читтагонга г-н Мехбуб. В заключение он сказал:
— Ваши люди трудятся самоотверженно. Мы учимся у них целеустремленности, выдержке, а они всегда готовы поделиться с нами опытом и знаниями…
Беседу прервал гудок входившего в гавань индийского теплохода. Чайки, кружившие над его мачтами, взмыли вверх и затем устремились вперед, словно подавая капитану сигнал, что путь к центральному причалу свободен.
КОГДА ПРИХОДЯТ МУССОНЫ
Гопалгандж, 8 июня
Над Гопалганджем нависли свинцовые облака. Солнце, вчера еще жарившее нещадно, сегодня скрыто за их непроницаемой пеленой. Пасмурно, но все равно душно. Воздух недвижим. Стоит сделать сотню-другую шагов, и рубашка прилипает к телу. Гончары, вращающие глиняные круги, поджарые мускулистые рикши, отдыхающие у велосипедных колясок, невозмутимые духанщики — все то и дело с надеждой посматривают на небо.
Центральная улица изгибается вдоль реки, и мы из двухэтажного дома местного комиссара (администратора) можем следить за косыми парусами грузовых джонок, степенно спускающихся вниз по течению.
Обычно в это время они везут джут. К началу лета на зеленых кустах, покрывающих илистые поля вдоль притоков Ганга, опадают мелкие желтые лепестки цветов и вместо них появляются продолговатые коробочки плодов. По утрам старики отрывают по стручку от куста, растирают их заскорузлыми пальцами, подносят к воспаленным глазам. Наконец самые опытные из них говорят: «Пора!» И вот уже тяжелые прямые ножи рубят сочные стебли. Через несколько недель высушенные вязанки светлого шелковистого волокна грузят в трюмы пароходиков, парусников, на лодки и переправляют на фабрики Дакки, Читтагонга, Кхулны.
Читтагонгский порт возобновил работу
Так было всегда, но в это первое после освобождения лето нормальный ритм сельских работ еще не восстановлен. И речники сейчас везут из Гопалганджа не столько джут, сколько рис, строительные материалы, медикаменты — то, в чем больше всего нуждается разоренная деревня. А в центр округа грузы доставляются по воздуху. На четверке наших «МИ-8», переданных в безвозмездное пользование правительству Бангладеш, летают советские вертолетчики. Каждое утро одна из этих машин совершает посадку на широкой лужайке перед домом комиссара Гопалганджа.
Однажды жители городка, собравшиеся, как обычно, на площадке, чтобы поприветствовать летчиков, увидели, что по лесенке вертолета спускаются пять незнакомых людей с медицинскими сумками. Это были преподаватель I Московского медицинского института Владимир Орлов и его коллеги, направленные в Бангладеш Советским Красным Крестом.
Времени на то, чтобы осмотреться и получше познакомиться с обстановкой в районе, где предстояло работать, у наших врачей не было. В округе Гопалгандж вспыхнула эпидемия черной оспы, и им пришлось сразу же включиться в борьбу с этой опаснейшей болезнью.
Деревни здесь невелики — несколько прилепившихся друг к другу глинобитных хижин. Впрочем, иногда и хижин нет, только ярко-желтые палатки вернувшихся из Индии беженцев. Советские медики добирались до таких хуторов на лодке или моторном катере. Где-нибудь под пальмой стелили брезент, раскладывали инструменты — передвижной медпункт.
— Крестьяне реагировали на наше появление по-разному, — вспоминает Орлов. — Иногда сразу выстраивались в очередь, иногда же, завидев шприцы, разбегались. Приходилось убеждать, доказывать, что вакцинация необходима. Один-два соглашались, а их примеру следовали остальные. Провожали нас всей деревней, в благодарность протягивали кокосы, бананы. Живут крестьяне трудно, но мы не решались отказываться от подарков, ведь их делали от чистого сердца.