Когда король разделался со своими королевскими делами, Савитар, его заместитель, нашептал ему на ухо о всех преступлениях, которые совершил тигрёнок Ананд. И тогда в хижину Прабхакара снова пришла стража и отвела Ананда к Его Величеству.
Глава 4. Ри-Ри
В тронном зале чувствовались широта и простор. С высоких потолков свисали квадраты базальта. Пол был белее мела и скользкий, как зеркало. В середине зала увлечённо, словно смеясь над бедой Ананда, журчал фонтан в форме скульптур двух сидящих тигров с раскрытыми пастями. Из одной каменной пасти в другую дугой гнулась струйка воды. За балюстрадой балкона выносили приговор горы в белых судейских париках снега. Король восседал на чёрном троне из камня обсидиана, прошитого золотыми строчками бенгардийской вязи. Король взирал на Ананда с высоты престола, но в его взгляде не было высокомерия, лишь мудрость, терпение, простота и немного озорства. На лбу у него зеленела звезда.
– Ты знаешь, почему ты здесь? – первым заговорил король, голос его был мягок и глубок.
Ананд, опуская глаза, нетвёрдо кивнул и произнёс сухим, гербарным шёпотом:
– Я нарушил закон Бенгардии.
– Два закона, если быть точным.
И в эту же секунду в тронный зал ворвался залётной птицей принц Алатар.
– Отец! – вскричал он, бросаясь к престолу и поднимая на короля взывающие к жалости изумрудно-янтарные глаза. Тот поднял бровь, и в глазах Его Величества, как в озёрах, заплескалось озорство. – Не наказывай Ананда, прошу тебя! Если и наказывать, то нас обоих. Те эдельвейсы, что он создал искрой, – я помог ему их спрятать.
– И мой сын тоже нарушитель, – покачал головой король, едва сдерживая улыбку. – Дал же мне артифекс наследничка.
– Нет, Алатар говорит неправду! – заступился за принца Ананд. Принц с укором покосился на него, как бы говоря: не мешай.
– Так помогал мой сын или не помогал? – переводил взгляд с одного на другого король. – Помни, Ананд, что я могу заглянуть в душу Алатара, у меня есть такое право. И в твою тоже. Не заставляй меня этого делать, иначе я смогу уличить тебя ещё и во лжи.
Чувствуя свою вину перед Алатаром, Ананд всё же сказал правду.
– Никогда бы не подумал, чтобы мой сын… – продолжал качать головой король, уже не скрывая улыбки. – Ну что же, тогда вас двоих ждёт наказание. Ты, Алатар, на один день и одну ночь заступишь в королевскую стражу. Я помню, с какой неохотой ты задумываешься о своей будущей в ней службе. Наказание – это всегда то, что мы хотим меньше всего, то есть – исправляться.
Морда Алатара стала вдруг кислой – кислее болотной ягоды.
– А тебе, Ананд, я поручаю навести порядок во дворцовой библиотеке. Может быть, там ты почерпнёшь что-то полезное для своей души, в перерывах между тем, как будешь орудовать метлой, – улыбнулся король.
– Так значит, ни в какую темницу вы меня не бросите? – спросил Ананд.
Король громко рассмеялся, и от смеха у него забренчали доспехи.
– А ты хотел бы, чтобы тебя бросили в темницу? Кто тебе ей угрожал, Савитар?
– Д-да, Савитар… – пробормотал тигрёнок.
– С ним у нас ещё состоится разговор. Порой Савитар может быть резок в словах… Но если ты ещё раз ослушаешься, Ананд, возможно я прислушаюсь к совету своего старейшины. А теперь идите. Ваши проказы отняли у меня довольно времени, а между тем, меня ждут дела: нужно определить, сколько малахитовой травы отвесить кинокефалам и феликефалам на Земле и Третьей Земле, Терция-Терре. Ах да, и ещё кое-что… – остановил их король, и Ананд с Анандом обернулись на его голос. – Вы же понимаете, что вы не идёте в этому году на праздник Семи красок?
«Да, мой король!» – в один невесёлый голос ответили провинившиеся.
Когда они покинули тронный зал, Ананд попросил у Алатара прощения.
– Да ерунда, – ответил принц с очаровательной улыбкой. – Мы ещё легко отделались. А на праздник я всё равно не хотел идти. Каждый год одно и тоже. Мы с Санджаной думали… Ладно, расскажу тебе как-нибудь в другой раз. А то ещё, того гляди, отец услышит.
На душе у Ананда отлегло.
Библиотека блюла тишину в западном крыле дворца и уходила необъёмным конусом к самым его верхам. Как звёзды спят в серебряной пыльце, на полках спали в пыли книги, толстенные фолианты, манускрипты, пергаменты и скрижали, и не было им счёта. Чтобы добраться до высоко стоящего экземпляра, ни к чему были лестницы: из каменного пола пробивались ростки дуба – скажешь такому ростку слово-ключ, и он вырастет в могучее дерево и вознесёт тебя к той полке, которую ты ищешь, и нужная книга подсветится.
Среди золотых стеллажей, из которых скромно бросал хвосты свет, дремала даже полутьма. В библиотеке, как ей и положено, имелся библиотекарь – длинный, как бамбук, тигр: он лежал, прислонившись спиной к дубу, и читал до того вдумчиво, что полоски на его шкуре шевелились извилинами. Книга, красная, будто к её лицу от смущения, что она была такой толстой, прилилась кровь, зависла перед мордой библиотекаря, а страницы переворачивались сами собой – искра, не иначе! Тигр, кажется, не заметил, как пришёл Ананд, или делал вид, что не замечает.