— Теперь все, — сказала мама, пнув землю, — теперь все закончено.
Но я знала, что это не так. Я чувствовала это. Я знала, что мы должны были сделать тоже, что и для папы. И я боялась.
Сильно боялась.
Это был один из тех дней, когда все становилось неправильным. Дом оказался повернут на юг, тогда как всегда смотрел на запад. Когда мама заходила на минутку к нам в гостиную, а потом возвращалась на кухню, то оказывалось, что все столовое серебро валялось на полу, или находила свою любимую тарелку разбитой, или случалось что-то ещё. Мама пыталась на происходящее не обращать внимания, но один раз я видела, как она молится, когда никто этого не видел.
После ужина мы просто сидели без дела и ждали прихода ночи, чтобы лечь спать. На крыльцо в этот раз мы не вышли. Мы остались внутри. Сиси закрыла все окна и шторы, а Джуниор выключил во всех комнатах свет.
Я уже почти уснула, как что-то громыхнуло возле северной стены дома. Я сразу же проснулась. Это было похоже на выстрел. Все остальные тоже проснулись, а маленький Пити заплакал. Мама собрала нас всех возле себя.
— Оставайтесь здесь, — сказала она. — Не подходите к окнам.
После этого она больше ничего не говорила, я посмотрела не нее. её глаза были закрыты и, похоже, что она молилась про себя.
Что-то снова громыхнуло возле дома, да так, что тот даже затрясся.
Я услышала голоса снаружи. Казалось, что их, по крайней мере, шесть или семь. Голоса накладывались друг на друга, и понять, о чем они говорили, было невозможно. Я заткнула уши ватой и закрыла глаза, но голоса по-прежнему звучали в моей голове.
Я почувствовала, как громыхнуло опять.
Я так и уснула с ватой в ушах.
Мне приснился папа.
На следующий день мы пошли к миссис Каффрей. Все вместе. Мы вошли в её небольшой трейлер на краю озера и ждали в крошечной комнатке. Наконец, она вышла. Мама рассказала ей, что произошло. Миссис Каффрей помолилась и бросила на стол горстку палочек. Потом обхватила свою голову руками, закрыла глаза и начала что-то напевать про себя. Когда я взглянула на нее, миссис Каффрей пристально посмотрела на меня.
Я попыталась, но не могла отвести взгляд.
Миссис Каффрей схватила меня за руку, и я почувствовала, как её ногти врезались в мою кожу.
— Ты должна пойти в Плохое Место, — сказала она. — Ты должна провести обряд. Но будь осторожна. Есть много опасностей. В лесу будет темно.
Она отпустила меня, и я выбежала из трейлера. Я плакала. Я знала, что это случится, но не знала, смогу ли совершить обряд.
Через несколько минут миссис Каффрей подошла ко мне. Она открыла свою Библию, закрыла глаза, ткнула наугад пальцем в страницу и попросила меня прочитать.
— Идите пока светло, — читала я, — чтобы темнота не настигла вас.
Она закрыла Библию, улыбнулась и погладила меня по голове.
— Все будет в порядке, малыш, — сказала она и вернулась в трейлер, чтобы поговорить с мамой.
По пути домой никто не произнес ни слова.
Когда мы вернулись, был уже полдень. Мама сказала, что мне не хватит времени сделать то, что я должна, и лучше подождать до завтра.
Я была рада.
ОНИ вернулись ночью, вновь была слышна канонада выстрелов возле стен, а их голоса звучали в наших головах. Мы все сидели на кушетке, крепко обнявшись и держась друг за друга. Мама притворилась, что ничего не слышит и собирала мне сумку для завтрашнего похода.
Я заснула, слушая выстрелы и голоса.
Мама разбудила меня ещё до восхода солнца и сказала, чтобы я перед тем, как пойти, должна принять ванну.
— Ты должна очистить себя, — так она сказала.
Когда я искупалась, было уже светло. Мама отдала мне сумку и сказала быть осторожной, а я на всякий случай со всеми попрощалась. Я не тратила много времени на прощание, потому что должна была вернуться засветло.
На улице снова было пасмурно, небо затянуто серыми тучами, и поэтому солнца совсем не было видно. Я пошла по тропинке в лес, мимо того места, где мама застрелила Роберта. Мама положила мне в сумку фонарик, и мне пришлось достать его, потому что в лесу было темно, по-настоящему темно, намного темнее, чем когда я заходила в него из-за случившегося с папой. И стояла абсолютная тишина. Обычно, сюда доносятся звуки озера или проезжающего автомобиля, но сегодня я ничего не слышала. Даже птиц. Мои шаги казались ужасно громкими, и я боялась, что кто-нибудь услышит, как стучит моё сердце.
Я боялась.
Мне потребовалось полчаса, чтобы добраться до хижины. Я почувствовала её прежде, чем увидела, а когда бежала мимо, старалась не смотреть в её сторону. Я не хотела видеть её открытые окна и черный дверной проем. И тем более я не хотела знать, что там внутри. Последний раз я сделала эту ошибку и не прошла дальше этого места, поэтому сейчас я смотрела в другую сторону и бежала.