Беньямин и Брехт — история дружбы

Маргарет Штеффин. 1940

Карола Неер. Ок. 1930

Хелена Вайгель. Середина 1930-х

Гретель Карплус (Адорно). Март 1931

Бертольт Брехт. 1920-е

Дружба между Беньямином и Брехтом едва ли оценивалась кем-либо настолько позитивно и даже восторженно, как Ханной Арендт, которая встречала Брехта только от случая к случаю, зато близко дружила с Беньямином. Дружба с Брехтом оказалась, по её мнению, «подарком судьбы» для Беньямина, Брехт был для него «в последнее десятилетие жизни, прежде всего в парижской эмиграции, важнейшим человеком». «Дружба Беньямина и Брехта уникальна, ведь крупнейший из живущих поэтов встретился с наиболее значительным критиком того времени. <…> Странно и печально, что уникальность этой встречи так и осталась непонятной старым друзьям, даже тогда, когда оба, Брехт и Беньямин, уже давно ушли из жизни»⁷⁴.

Ханна Арендт не скрывала горечи, вызванной небрежностью, с которой, по её мнению, Адорно и члены Института социальных исследований обращались с материалами Беньямина и его интеллектуальным наследием[31]. Её оценка дружбы с Брехтом осознанно противоречила мнению Адорно, но при этом она критиковала отношение Беньямина к марксизму, хотя и с других позиций. Ханна Арендт видела в Беньямине неудачника и одиночку, приписывая его мышлению сопротивление любой идеологии, и это, скорее, соответствовало её собственным антитоталитарным концепциям, чем политическим намерениям Беньямина[32].

Ася Лацис, связанная с Брехтом театральной работой в Мюнхене над пьесой «Эдвард II» и с Беньямином любовными отношениями начиная с лета на Капри в 1924 году, писала, что «продуктивная дружба»⁷⁵ возникла в результате встречи, устроенной ею лично.

Переписка между Маргарет Штеффин и Беньямином пронизана интересом к его дружеским рабочим отношениям с Брехтом. Она поддерживала связь, ведя переписку за недостаточно пунктуального Брехта. Крайне важное для развития дружбы посредничество началось со встречи с Беньямином в Париже осенью 1933 года. Это не просто деловая переписка; Штеффин общалась с Беньямином не только как помощница и соавтор Брехта, но и независимо от него как писатель и переводчик. Брехт знал о переписке Беньямина и Штеффин и передавал через нее просьбы и информацию для Беньямина[33].

То, как Брехт упоминается в переписке Беньямина с Элизабет Гауптманн, показывает, что она считала общение Беньямина и Брехта равноправным и взаимовыгодным. Она давала Беньямину советы относительно его работы о Брехте, пыталась заинтересовать творчеством Беньямина и Брехта издателей в США и просила Беньямина о посредничестве, когда её отношения с Брехтом сталкивались с трудностями. Доверительный тон её писем Беньямину основан на его осведомленности о связи Гауптманн с Брехтом⁷⁶. Наверняка Беньямин надеялся, что станет для Гауптманн кем-то бульшим, чем просто приятель Брехта[34]. Она охарактеризовала их отношения в письме в Иерусалим от 22 мая 1934 году своему другу Отто Натану. Из контекста понятно, что местоимение первого лица множественного числа относится также и к ранее упомянутым Брехту и Эйслеру: «Нас самих связывает с Беньямином (сейчас живущим в Париже) долгая и тесная литературная дружба»⁷⁷.

Хелена Вайгель также поддерживала с Беньямином сердечные отношения, возникшие в ходе встреч в Берлине и в летние месяцы в Свендборге. Беньямин восхищался ею как актрисой, она поддерживала его подарками и гостеприимством, заполняя недостаток общения между ним и Брехтом. Она выразила свои впечатления в 1966 году, в письме невестке Беньямина, Хильде Беньямин (вдове его брата Георга):

Мы уже говорили о Вальтере Беньямине раньше, и я рассказывала Вам, что он бывал у нас в Дании и близко дружил с Брехтом и мной; мы дружили и в Берлине до 1933 года [35].

31

См.: Young-Bruehl E. Hannah Arendt. S. 241−243; письмо Арендт в редакцию журнала Merkur от 17 марта 1968 (№ 4, S. 315). В этом выпуске напечатана на немецком третья часть эссе Арендт о Беньямине «Ловец жемчуга» из книги «Вальтер Беньямин. 1892−1940», в сопровождении заметки Арендт, в которой она утверждает, что Беньямин всегда обращался с Адорно как с директором Института социальных исследований, наряду с Хоркхаймером. Хотя Адорно не занимал этой должности, он не был и простым сотрудником, таким как Бенья-мин: «Адорно решал, какие статьи может публиковать Беньямин, но Беньямин не решал, какие статьи может публиковать Адорно».

32

См.: Arendt H. Walter Benjamin, Bertolt Brecht. S. 8, 13, 18–20, 44; Арендт Х. Вальтер Беньямин. С. 20–21, 41–42, 76 и др. Так же думал и Юрген Хабермас в 1972 г., когда писал: «Арендт хотела защитить наивного и уязвимого ученого и коллекционера от идеологических притязаний его марксистских и сионистских друзей» (Habermas J. Bewußtmachende oder rettende Kritik — die Aktualität Walter Benjamins // Zur Aktualität Walter Benjamins. S. 175).

33

Штеффин М. — Беньямину В. Письмо от 22 апр. 1937 // Stefifn M. Briefe. S. 237: «Уважаемый др. Беньямин, я узнала от Брехта о Вашем письме. Я рада, хотя, скорее всего, никогда его не увижу. Мне приходится благодарить судьбу в тех редких случаях, когда он хотя бы сообщает мне о письмах. Я воображаю, как на улице Сковсбостранд растет гора интересных писем, и все они отправлены мне, и я никогда не смогу их получить. Брехт слишком щепетилен, чтобы вскрывать их, поэтому я даже не смогу узнать их содержание. Это почти трагедия, не так ли?». Или: «Пожалуйста, пишите мне время от времени. Как обычно, я передаю все свежие новости Брехту» (ibid. S. 266). О важности переписки Беньямина и Штефин см.: Kambas C. Walter Benjamin — Adressat literarischer Frauen. S. 242–257.

34

Прежде всего, это подтверждается записью в дневнике Беньямина в Ле-Лаванду (SW Bd. II. S. 469). В завещании от 1932 г. Беньямин оставил Элизабет Гауптманн привезенный из Советской России серебряный кинжал.

35

Вайгель Х. — Беньямин Х. Письмо от 26 мая 1966 // HWA № 626. Цитируемые здесь и далее письма были написаны Хеленой Вайгель, чтобы заручиться помощью Хильды Беньямин, занимавшей тогда должность министра юстиции Германской Демократической Республики, для выяснения правового статуса наследия Беньямина и чтобы поспособствовать публикации работ Беньямина в ГДР. Утверждения о наследстве Беньямина в работе Рольфа Тидеманна «Исследование философии Вальтера Беньямина» и замечание о том, «что публикация его работ Теодором В. Адорно осуществляется крайне неохотно и, как я всегда полагал, будет не полной», заставили Вайгель обратиться к Хильде Беньямин: «Есть большой интерес к изданию работ Беньямина здесь, на родине; некоторые из них хранятся только у нас, их нет во Франкфурте. Кому принадлежат права? С кем должны связаться местные издательства? Признаюсь, что я спрашиваю об этом не без раздражения, мне нужно разузнать об этом, но я не могу сделать это самостоятельно». Отрывок о заинтересованности в издании Беньямина в ГДР был дополнен комментариями Элизабет Гауптманн, получившей от Хелены Вайгель черновик её письма. Гауптманн писала Вайгель 22 мая 1966 г.: «Все как всегда: несмотря на отвращение Адорно к Брехту, необходимо получить достоверную правовую информацию. Едва ли он может отказать или помешать этому». 29 дек. 1966 г. Вайгель напомнила Хильде Беньямин о своем неотвеченном запросе: «Мне было бы крайне интересно знать Ваше мнение о творчестве Беньямина. Это изумительный писатель, и меня злит то, что мы так и не опубликовали здесь ничего из его произведений». Однако так и не понятно, занималась ли когда-либо министр юстиции этим делом, поскольку не существует никакого ответа Хильды Беньямин, за исключением записки с благодарностью за отправленные ей книги. Также характерно отношение Вайгель к деятельности журнала alternative. В связи со вторым специальным выпуском, посвященным Беньямину, Хильдегарда Бреннер сделала запрос о «свидетельствах творческого сотрудничества Беньямина с Бертольтом Брехтом». Хелена Вайгель ответила 6 ноября 1967 г.: «Мне бы очень хотелось помочь, но я не знаю, найдем ли мы что-либо для Вас в архивах Брехта. Я готова сразиться с Институтом и в особенности с Адорно, но я искренне прошу Вас быть как можно более осторожной. Это нужно сделать безукоризненно и абсолютно точно».