Помни о славе!Исполни клятву!
Врага стереги!– и добудешь награду,[43] коль скоро в сражениижизнь не утратишь!»
Хродгар вышел,за ним дружина,
опора Скильдингов,прочь из зала;
возлег державныйна ложе Вальхтеов
в покоях жениных;уже прослышали
все домочадцы,что сам Создатель
охрану выставилв хоромах конунга,
дозор надежныйпротиву Гренделя.
Гаутский воин,душа отважная,
снял шлем железный,себя вверяя
Господней милостии силе рук своих,
кольчугу скинули чудно скованный
свой меч отменныйна время боя
отдал подручномуна сохранение.
Всходя на ложе,воскликнул Беовульф,
гаут могучий,врагу в угрозу:[44] «Кичится Грендельзлочудищной силой,
но я не слабейв рукопашной схватке!
Мне меч не нужен!– и так сокрушу я
жизнь вражью.Не посчастливится
мой щит расщепить ему,– хотя и вправду
злодей не немощен!– я пересилю
в единоборстве,когда мы сойдемся,
отбросив железо,коль скоро он явится
нынче ночью!Над нами Божий,
Господень свершитсясуд справедливый —
да сбудется воляВладыки Судеб!»
Склонил он голову,высокородный,
на пестроцветное изголовье,вокруг мореходы
легли по лавамв палате для пиршеств;
из них ни единыйне чаял вернуться
под кров отеческий,к своим сородичам
в земли дальние,их вскормившие,
ибо знали,как много датских
славных витязейв этом зале
было убито.Но Бог-заступник,
ткач удачи,над ратью гаутской
вождем поставилгероя, чья сила
верх одержаланад вражьей мощью
в единоборстве,– воистину сказано:
Бог от векаправит участью
рода людского!Исчадие ночи
вышло на промысел;воины спали,[45] уснула охранапод кровлей высокой,
из них лишь единыйне спал (известно,
без попущеньяСудьбы-владычицы
хищная тварьникого не утащит
в кромешное логово),на горе недругу
он ждал без страханачала схватки.
Из топей сутемныхпо утесам туманным
Господом проклятыйшел Грендель
искать поживы,крушить и тратить
жизни людскиев обширных чертогах;
туда поспешал он,шагая под тучами,
пока не увиделдворца златоверхого
стен самоцветных,– не раз наведывался
незваный к Хродгару,сроду не знавший
себе соперника,не ждал и нынче,
найти противника,дозор дружинный
в ночных покоях.(Шел ратобитец
злосчастный к смерти.[46])Едва он коснулся рукой когтелапойзатворов кованых —
упали двери,ворвался пагубный
в устье дома,на пестроцветный
настил дворцовыйступил, неистовый,
во тьме полыхалиглаза, как факелы,
огонь извергалиего глазницы.
И там, в палатах,завидев стольких
героев-сородичей,храбрых воителей,
спящих по лавам,возликовал он;
думал, до утрадушу каждого,
жизнь из плоти,успеет вырвать,
коль скоро емууготовано в зале
пышное пиршество.(После той ночи
Судьба не попустит– не будет он больше
мертвить земнородных!)Зорко высматривал
дружинник Хигелакаповадки вражьи,
стерег недреманныйжизнекрушителя:
чудище попустуне тратило времени!
вернуться
… и добудешь награду… – Это обещанье заплатить за подвиг привычно и совершенно естественно для древнего германца: князю полагалось быть щедрым, и воин испытывал прилив сил и отваги, если знал, что его ждет награда. Беовульф приехал к Хродгару не за золотом, но и он, конечно, ожидал, что его ратный труд будет оценен но достоинству.
вернуться
Слова Беовульфа входят в ритуал битвы: перед сражением противники старались сокрушить друг друга грозной похвальбой (для которой в древнеанглийском даже было специальное слово). Необычно здесь лишь то, что похвальба звучит до появления врага (но после прихода Гренделя ее уже было бы не произнести!).
В древнеанглийской поэзии, и особенно в «Беовульфе», исход события очень часто предсказывался заранее. Слушателей заботил не столько традиционный сюжет (хотя и он был далеко не безразличен), сколько встреча с любимыми персонажами, обсуждение понятных всем ситуаций и мастерство сказителя.
вернуться
… воины спали… – То, что гауты могли уснуть в такую ночь, кажется необъяснимым. Но тем более величественно предстает фигура бодрствующего Беовульфа.
вернуться
Шел ратобитец // злосчастный к смерти. – Третий раз говорится о том, что Грендель идет в Хеорот. Это нагнетает напряженность, создает впечатление неотвратимости смертельной схватки. На самом же деле схватка с Гренделем не была для Беовульфа слишком тяжелой. Последующие встречи с матерью Гренделя и драконом стоили ему несравненно больших усилий. Но искусственно созданная поэтом атмосфера ужаса (совершенно отсутствующая там, где противник действительно могуч) маскирует легкость победы. Также и роскошный пир назавтра после битвы подчеркивает важность случившегося. И действительно, хотя и давшаяся ему сравнительно легко, эта битва – кульминация всей жизни Беовульфа, тот последний момент в ней, когда, сражаясь с исчадиями ада, чудовищами и силами зла, он еще чувствует свое превосходство. Грендель не случайно называется злосчастным: своими преступлениями он обречен на гибель и одиночество, и у сказителя, хорошо знающего, что значит изгнание для любого смертного, порой прорывается нечто, похожее на сочувствие к нему.