кольцом и запястьями,и пусть сопутствует
тебе удача!Гордись же, воин,
славой и мощьюи будь наставником
этих юных.Не я прославляю —
ты сам прославилсебя среди смертных
вовек и повсюду,вплоть до границы
суши и моря!Будь же, воитель,
благоуспешен!Живи безбедно!
И я надеюсь,ты станешь другом
сынам моим кровным,о многорадостный!
Конунгу предан[78]каждый наш ратник, верен другуи кроток духом;
старейшины дружны;слуги покорны;
хмельные воинымне повинуются!»
Воссела гордая!Великолепен был
пир-винопитие;и не предвидели,
не знали витязиСудьбы злосмертной,
им уготованной,когда под вечер
Хродгар на отдыхв покои конунга
ушел, оставив,как должно, в зале,
в чертоге, стражу,дозор дружинный.
Служили им ложамии подголовьями
скамьи дощатые[79](Роком отмечен был между нимиодин брагопийца[80]); щиты широкие,блестя, стояли
у них в изголовьях;на лавах виднелись
высокие шлемы;и меч отменный
у каждого воинабыл под рукою,
и сбруя кольчатая.Таков обычай
у них, всечасноготовых к сече:
и в дальнем походе,и в доме отчем —
везде, где опасностьгрозит владыке,
стоит на стражедружина добрая!
Они уснули.Из них единый
за сон расплатился,как то и прежде
случалось в доме,где долго злочинствовал
Грендель, покудаказнь по заслугам
его не настигла,но скоро люди
о том узнали,что недруг по смерти
оставил мстителяза кровь, пролитую
в том сражении.Выла над сыном
родитель Гренделя[81]– женочудовище, жившее в море,в холодных водах,
в мрачной пучине,с тех пор как Каин
мечом зарезалотцово чадо,
кровного брата,а сам, заклейменный,
утратив радостирода людского,
бежал в пустынюи там породил
многих проклятыхсуществ, подобных
Гренделю-волку,ходившему в Хеорот
где с ним и встретилсяратник сильный,
жаждавший мощьюс мерзким помериться,
благо от Богадан человеку
дар многославный– сила и храбрость;
там, уповаяна волю Господа,
воин сразилсяи твари адской
воздал, как должно,– с позором сгинул
лишенный счастьявраг земнородных
в болотное логово.Но мать страшилища,
тварь зломрачная,решила кровью
взыскать с виновных,[82]отмстить за сына: явилась в Хеорот,где войско датское
дремало в зале,и новые скорби
и страхи прежниесулила людям
родитель Гренделя.(И все же не слишком
страшна врагиня– не так ведь могуча
жена в сражении,[83]как муж, подъявший молотокованый,кровью запятнанный
меч остролезвый,дабы с размаху
разбить на вражьемшеломе вепря[84].) Щитов достаточнонашлось в чертоге,
клинки засверкалив руках у воинов
(лишь тот, застигнутыйврасплох, спросонок
не вспомнил о шлеме,о мече и кольчуге);
тогда от дружиныона бежала,
уйти поспешила,жизнь упасая,
но все же успелапохитить сонного
схватила ратникаи скрылась в топях.
Она сгубилалюбимца Хродгара,
слугу вернейшегоиз всех старейшин
вернуться
Конунгу предан… мне повинуются! – Если Вальхтеов действительно предвидит грядущие смуты и потому так настойчиво просит Беовульфа быть защитником ее детей (ср. прим. к ст. 1018, 1181), то эти слова отмечены почти трагической иронией.
вернуться
Служили им ложами и подголовьями //скамьи дощатые… – После уничтожения Гренделя воины опять не боятся ночевать в Хеороте (ср. ст. 138—140 и 1671—1673).
вернуться
Роком отмечен//был между ними один брагопийца… – Имеется в виду любимец Хродгара Эскхере, который погибнет ночью, когда в зал явится мать Гренделя (о нем же идет речь в ст. 1251—1252 и 1290 след.).
вернуться
Родитель Гренделя… в болотное логово… – Поэма ясно распадается на несколько частей, и, видимо, предполагалось, что слушатель может понять сюжет, даже если пропустил начало. Так проще всего объяснить места, в которых кратко и почти в тех же словах, что и раньше, пересказывается содержание предыдущих глав.
вернуться
Но мать страшилища… решила кровью//взыскать с виновных… – По германским понятиям, она имела на это несомненное право.
вернуться
… не так ведь могуча //жена в сражении… – Эта фраза есть, скорее всего, дань естественному представлению, что существо женского пола не приспособлено к ратному труду. На самом же деле победа над матерью Гренделя далась Беовульфу с гораздо большим трудом, чем над самим Гренделем (ср. примечание к ст. 1569). Любопытно, что в подлиннике мать Гренделя несколько раз называется «он». В древнеисландской литературе к наиболее воинственным героиням тоже изредка применяются эпитеты, естественные для характеристики мужчин (правда, ни об одной из них не сказано «он»).
вернуться
Вепря – см. примечание к ст. 305 и ср. ст. 1327, 2152.