старец-землевластитель,многое помнящий,
утверждает: рожденэтот воин
для славы всеземной!Да! молва о тебе
в племенах человеческихдалеко разнесется,
1705
благороднейший друг мой Беовульф!Мудромыслием, доблестью
ты стяжал теперьнашу дружбу
и назван сыном;ты же в будущем
над народом твоимутвердишься (известно мне!)
добродетелями,не как Херемод,[99]
1710
наследник Эггвелы,что над Скильдингами
гордо властвовалне во благо им,
но к погибелиплемени датского.
Он, исполненный лютости,домочадцев разил,
сотрапезников,и покинул мир,
1715
вождь неправедный,в одиночестве;
и хотя Творецодарил его
всемогуществоми возвысил его
над народами,все равно в душе
жаждал он кроволития,и не кольцами
1720
данов радовал,но безрадостные
длил усобицы,распри ратников
во владеньях своих.Вот урок тебе,
мудрая притча,слово старца,
вождя многозимнего:то не чудо ли,
1725
что всесильный Господьот щедрот своих
наделяет людейвластью и мудростью,
возвышает их, —Бог, он всем вершит!
– он же в сердцевысокородного
поселяет страстьлюбостяжания
1730
и возводит егона наследный престол,
ставит сильногонад дружиной,
над селеньямии над землями
столь обширными,что немудрому мнится,
будто нет пределоввладеньям его;
1735
и богатство его возрастает,и ни старость, ни хвори
не вредят ему,беды и горести
пе мрачат души,и мечи врагов
не грозят ему,ибо целый мир
под пятой у него.Он же не ведает,
1740
что, покуда в немрасцветала страсть
да гордыня росла,в его сердце страж,
охранитель души.задремал, почил,
сном пересиленный,а губитель[100] уже
тайно лук напряги направил стрелу,
1745
от которой душапод кольчугой не спрячется,
под железною броней, —нет спасенья
от посланницы адскихвредотворных сил
станет малоему, ненасытному,
всех имений его,станет он гневлив
1750
и на кольца скуп,и, презрев Судьбу,
он отвергнетсяот Бога благостного,
ниспославшего емувласть и золото;
между тем к окончаньюжизнь клонится,
обращая в прахтело бренное,
1755
плоть ветшающую;а на смену отжившему
придет конунг,на рать расточающий
все богатства предместникащедрой рукой.
Берегись же и ты,милый мой Беовульф,
этих помыслов пагубных,но ступи на путь
1760
блага вечногои гордыню, воитель,
укроти в себе,ибо ныне
ты знатен мощью,но кто знает, когда
меч ли, немочь лисокрушат тебя,
иль объятия пламени,или пасть пучины,
1765
или взлет стрелы,или взмах меча,
или время само —только свет помрачится
в очах твоих,и тебя, как всех,
воин доблестный,смерть пересилит!
Пять десятков зим[101]я под сводом небесным
1770
правил данами,утверждая оружием
их могуществов этом мире
между многих племен,и тогда возомнил,
будто нет мнепод небом недруга.
Но пришла беда! —разоренье и скорбь
1775
после радости! —Грендель, выходец адский,
объявился, врагв дом мой повадился!
И от злобы егомного я претерпел
мук и горестей;но слава Господу
Небоправителю,что продлил мои дни,
1780
вернуться
101
Пять десятков зим. – На протяжении всей поэмы подчеркивается, что Хродгар стар, седовлас и умудрен долгими годами жизни. Русскому читателю он напоминает царя Берендея. Но у него два малолетних сына (и никаких детей от более ранних браков), так что преклонный возраст Хродгара – скорее литературный прием. Он так же условен, как и все хронологические вехи в поэме, например то, что после нападения Гренделя Хеорот простоял пустым двенадцать пет.