XXII
Она, хоть уж была немолода,Еще в «известный возраст» не вступила,Покрытый неизвестностью всегда.Кому и где, какая в мире силаОткрыть его поможет, господа?«Известный возраст» тайна окружила.Он так в известном окрещен кругу,Но невпопад — я присягнуть могу.
XXIII
Лаура время проводить умела,И время было благосклонно к ней.Она цвела — я утверждаю смело,Вы лет ее никак не дали б ей.Она везде желанной быть хотела,Боясь морщин, не хмурила бровей,Всем улыбалась и лукавым взоромМутила кровь воинственным синьорам.
XXIV
При ней был муж — всегда удобен брак.У христиан ведь правило такое:Прощать замужним их неверный шаг,Зато бесчестить незамужних вдвое.Скорей же замуж, если что не так,Хоть средство не из легких, но простое!А коль греха не скрыла от людей,Так сам господь помочь не сможет ей.
XXV
Муж плавал по морям. Когда ж, бывало,Вернувшись, он вблизи родной землиПо сорок дней томился у причала,Где карантин проходят корабли,Жена частенько у окна стояла,Откуда рейд ей виден был вдали.Он был купец и торговал в Алеппо.[9]Звался Джузеппе, или просто Беппо.
XXVI
Он человек был добрый и простой,Сложеньем, ростом — образец мужчины.Напоминал испанца смуглотойИ золотым загаром цвета глины,А на морях — заправский волк морской.Жена его — на все свои причиныХоть с виду легкомысленна была.Особой добродетельной слыла.
XXVII
Но лет уж пять, как он с женой расстался.Одни твердили — он пошел ко дну,Другие — задолжал и промоталсяИ от долгов удрал, забыв жену.Иной уж бился об заклад и клялся,Что не вернется он в свою страну,Ведь об заклад побиться все мы прытки,Пока не образумят нас убытки.
XXVIII
Прощание супружеской четыНеобычайно трогательно было.Так все «прости» у роковой чертыЗвучат в сердцах пророчески-уныло.(И эти чувства праздны и пусты,Хоть их перо поэтов освятило.)В слезах склонил колени перед нейДидону покидающий Эней.
XXIX
И год ждала она, горюя мало,Но вдруг себя представила вдовой,Чуть вовсе аппетит не потерялаИ невтерпеж ей стало спать одной.Коль ветром с моря ставни сотрясало,Казалось ей, что воры за стенойИ что от скуки, страха или стужиТеперь спасенье только в вице-муже.
XXX
Красавицы кого ни изберут,Им не перечь — ведь женщины упрямы.Она нашла, отвергнув общий суд,Поклонника из тех — мы будем прямы,Кого хлыщами светскими зовут.Их очень любят, хоть ругают дамы.Заезжий граф, он был красив, богатИ не дурак пожить, как говорят.
XXXI
Да, был он граф, знаток балета, скрипки,Стиха, владел французским языком,Болтал и на тосканском без ошибки,А всем ли он в Италии знаком?Арбитром был в любой журнальной сшибке,Судил театр, считался остряком,И «seccatura»[10] графское бывалоЛюбой премьере вестником провала.
XXXII
Он крикнет «браво», и весь первый рядУж хлопает, а критики — ни слова.Услышит фальшь — и скрипачи дрожат,Косясь на лоб, нахмуренный сурово.Проронит «фи» и кинет строгий взглядИ примадонна зарыдать готова,И молит бас, бледнее мела став,Чтобы сквозь землю провалился граф.