— Фу, гадость какая. — майор морщится. — Максимум, что могу из такого послушать- дабстеп, ну или дипхаус. И то оооочень редко.
Вот за такими разговорами и проводим остаток дня. А вечером являются три машины с правительственными номерами.
12. Кирилл Коновалов.
Выхожу на крыльцо в одних штанах. Ну лень мне одеваться полностью. Да и не мерзну я благодаря крови Бера.
Надо же. Аж на трех геликах прикатили. Тачки, видно сразу, бронированные. Выходить не торопятся. Ждут команды, видимо. А может, боятся. Кто этих чинуш знает.
Скрещиваю руки на груди. Играем в гляделки. И вот задняя дверца одного из джипов открывается и оттуда выходит среднего роста, среднего возраста и средней внешности мужичок. Он был весь какой-то… средний. Замирает у машины, а потом решительно шагает ко мне.
— Майор Коновалов? — спрашивает он. Нет, блядь, королева Елизавета, твою мать. А по голосу узнаю того, кто стучал кулаком по столу, требуя моей ликвидации как опасного элемента общества.
— С кем имею честь? — спрашиваю максимально спокойно.
— Полковник Алексеев, — представляется он и протягивает руку для рукопожатия. Игнорирую ее. И он понимает почему. Хмыкает и констатирует..-Значит, в курсе.
— В курсе. Слышал.
— Тогда ты меня должен понимать.
— Должен. И, наверное, даже понимаю. Похож на кровожадного маньяка?
Усмехается смело.
— Тебе правду? Или вопрос риторический?
Улыбаюсь в ответ.
— Проходи, полковник. Поговорим в доме. Парням скажи, чтоб близко не совались. Опасно это.
— Почему? — напрягается полкан. Ага, значит, ссыте все-таки, черти.
— Потому что один взгляд на мою женщину, и им пиздец. — отвечаю честно.
Полкан делает удивленные глаза и присвистывает:
— Эвоно как. А я то все голову ломал, че это заставило тебя в городе оборачиваться. Меня-то не заломаешь?
— Посмотрим, — хищно улыбаюсь, а медведь, явно подыгрывая мне, чуть показывает клыки.
— Воу, майор, ты чего. Я на твою женщину не претендую.
— Еще б ты претендовал. Был бы уже удобрением.
Проходим на кухню, где Варя уже достает из печки румяные пирожки. Здоровается с полканом. Тот кивает осторожно, косясь на меня. Стою в дверном проеме, загораживая путь отхода. Нет, конечно, я его не трону. Но как же он старался не показывать свой страх!
— Варя, выйди, пожалуйста. — прошу Булочку, и она покорно выходит.
— Присаживайся. Чай, кофе? — стараюсь вести себя, словно радушный хозяин. Получается так себе. И Алексеев это замечает.
— Майор, давай вот без этого всего.
— Ну без этого, так без этого. — сажусь напротив.
— Почему не сказал о своей женщине?
— А как я бы это сделал, полковник? В безсознанке когда был? Так ты первый давил на моих, что меня надо устранить. Когда в обороте был? Так медвежья пасть не очень-то приспособлена для разговора.
«Я могу говорить»- проносится вихрем в голове. Опа. Че-то новенькое. ладно, потом разберемся.
— Мда, — полкан чешет макушку. — Но сейчас ты себя контролируешь, майор?
— Как видишь, не кинулся ж на тебя, когда ты с ней здоровался. — пожимаю плечами.
— Когда в город планируешь возвращаться?
— В идеале- никогда. — снова отвечаю честно. — Но знаю, что придется.
— Сможешь дать гарантию, что никого не задерешь?
— Нет, конечно, — фыркаю я. — А ты можешь дать гарантию, что на нас завтра не упадет метеорит?
Полковник смеется.
— Я тебя понял, майор! Гарантий, что твою зазнобу никто не тронет, дать не могу, но могу гарантировать прикрытие с нашей стороны, если таковое случится. Устраивает?
— Я только что продал себя в рабство? — приподнимаю бровь вопросительно.
— Нет, его отменили. — серьезно кивает Алексеев. — Но лет 5 точно отработать придется. Завтра за вами приедут. В городе начинает твориться какая-то хрень, и никто не знает, откуда ноги растут. Надо идти в Изнанку. А туда можете идти только ты или Вук, но ему сейчас не до этого. Там стадия принятия тяжелая.
— Наслышан. — усмехаюсь. — Во сколько завтра?
— Плюс минус 2 часа, как сегодня.
— Хорошо, понял тебя.
Полкан поднялся, я вышел следом, проконтролировать все. И уже садясь в гелик, полкаша крикнул:
— Везучий ты, майор! — и кавалькада укатила. А я лениво поскреб грудь. Что к чему?
Вернулся в дом. Варя убрала со стола.
— Противный он какой-то. — произнесла Булочка, напенивая губку для мытья посуды.
— Есть такое, — кивнул я. — Но так пытался спрятать свой страх, что аж смешно. Булочка, завтра за нами приедут.