Едва я утискиваю свою попу, передо мной тут же появляется большая тарелка исходящих паром щей, банка поллитровая со сметанкой, тарелка с мелко нарезанной зеленью и блюдо с ароматным хлебом, нарезанным большими толстыми кусками.
— Кушай, детонька, не стесняйся, — Шура меня потрепала по волосам знакомым жестом, уселась рядом с мужем. Потом ойкнула, и достала из большого холодильника трехлитровую банку молока! Настоящего! С толстым слоем сливок у горлышка!
Глеб Иванович взбултыхал молоко, снял крышку, обычную, полиэтиленовую, и плеснул мне в кружку.
— Давай, малыха, тебе сейчас нужно молочное. — пророкотал он. А я уплетала щи. Они были просто божественны! Теперь понятно, от кого майор научился готовить. Руки его бабушки просто творят чудеса.
— Варюш, — она тронула меня за руку, когда я сыто откинулась от стола. — Любишь Кирюшку? — я заливаюсь краской, а Александра улыбается мне тепло, ласково, словно не грозный майор был ее внуком, а я. — Любишь. У моего внука сложный характер, весь в деда пошел. Мы уж думали, что не дождемся правнуков.
— Каких правнуков? — искренне не понимаю я.
— А ты еще не чувсвтвуешь? — яркие синие глаза смотрят с хитрым прищуром.
— Что?
— Ох, женщины! — рокочет Глеб Иванович. — Вечно вокруг да около ходите! Варрька, ты носишь нашего правнука!
— Глеб! — Александра бьет мужа по плечу. — Никакого такта! Вот уж на самом деле, медведь!
— А то ты не знала! — мужчина фыркает знакомо, точь-в-точь майор.
— К-к-как? — только и могу выдать я.
— Тебе рассказать, как дети получаются? — Глеб Иванович подается чуть вперед, облакачиваясь на край стола. — Ну, значит, смотри! Сначала….
— Глеб! — Шура отвешивает мужу ощутимый звонкий подзатыльник, а тот лишь громко хохочет, запрокинув голову назад.
— Не обращай внимания на этого охламона, Варя. Это он так радуется.
— Все нормально, — машинально киваю я. Как? Всего за несколько дней, и забеременела? С бывшим мужем за несколько лет ничего, а тут- каких-то несколько дней! Так! Я хочу курить! Срочно!
— Вы еще сами просто не поняли. — Александра смотрит ласково, нежно. — У тебя еще слишком мало опыта, как у Берегини, а Кирюша слишком долго был человеком.
— А откуда вы знаете?
— Что ты Берегиня? Глеб иногда посматривает за Кириллом. Все-таки единственный внук наш. Вот из Нави и посматривает. О, ты не думай, Варь. Вы, когда надине остаетесь, Глеб не смотрит, — и смеется. а я снова краснею.
— Кирилл объяснил тебе про Навь? Нет? Пошли на улице побеседуем, Глеб пока внука в комнату его отнесет. Там уже все постелено. Пусть спит.
Александра накидывает мне на плечи огромный тулуп, и заставляет одеть безразмерные валенки, поясняя тем, что не хочет, чтобы я застудилась. Во дворе смахивает с резной лавочки пышный снег, и садимся.
— Весь мир можно поделить на три части, — начинает она, — на Правь, Явь, и Навь… Явь-то место, где живут люди. Обычные люди, которые не знаю ничего о других частях. Правь и Навь, это как рай и ад. Только в Прави живут светлые божества добрые духи, такие, как ты. А в Нави- темные божества, и всяческие злые существа. Как медведи наших мужчин. Вот ты- Берегиня. Не знаю, почему ты ей стала, но ты относишься к Прави. Рядом с тобой всегда хорошо, расстения цветут и растут буйным цветом, люди редко болеют. А наши медведи, — она мнется, — ты сама видела, на что они способны. Ты можешь спокойно оставаться в Прави, но Навь будет тебя отторгать. А Глеб и Кирюша-наоборот, в Нави могут быть сколько угодно, но в Прави- они чужие. Инородные тела. И Правь будет пытаться от них избавиться любыми путями. Глеб, почуяв Кирилла, очень удивился, узнав, что внук в Нави не один. И пошел проверить. Не думал, что встретит тебя там. Это был приятный сюрприз. Кирилл, он… Варь, он любит тебя, правда. Да ты и сама это знаешь же.
— Знаю, — улыбаюсь я-Он такой..
— Дикий? — Александра смеется, словно колокольчики звенят. — Ты бы видела Глеба, когда мы познакомились. Он вообще меня украл, когда я шла за водой на речку.
— Александра, а сколько вам…
— Лет-то? А какой сейчас год? — услышав, мой ответ, качает головой, — ну значит мы с Глебом по сотне разменяли уже.
— Как по сотне?
— Берсерки стареют очень медленно, Варюшка. И их женщины, которых принимает их медведь, тоже. Вот сколько ты мне дашь?
— Лет 50, не больше.
— О! вот видишь! То, что не дает нам стареть, оно передается с… ну ты понимаешь, в общем.
— Понимаю, — киваю я. Это что же, я теперь в 100 лет буду выглядеть вот как Александра? Приятный бонус, так сказать! — А вы в городе совсем не бываете?