— Они были тут, — мой капитан вышел из избушки. — Там печь еще теплая. Мы их догоним, браче. — он чуть ободряюще мне улыбнулся. Твои слова бы, да всем богам в уши, брат.
Что-то шевельнулось на самом краю зрения, и я обернулся. На противоположном конце поляны стояла мама. Все те же светлые одежды, все та же коса, тугая, черная, перекинутая через плечо. Она машет мне рукой, но не произносит и звука.
— Это кто? — Милош смотри на мою маму с удивлением.
А мама, тем временем, поворачивается и идет в глубь леса, показывая путь. Меня пронзает догадка, куда она направляется. Я подрываюсь с места в бег, Милош несется в след за мной. Блять, забыл! Торможу, практически зарываясь мордой в снег, подхватываю моего капитана, чувствую, как он пальцами вцепляется в мой мех и продолжаю бег. Мамы рядом нет, но благодаря ей я понял, куда идти. Спасибо, мам.
25. Варвара Миронова
Мы спустились к деревеньке. Глеб Иванович шел впереди, то и дело осматриваясь по сторонам, я топала позади, стараясь идти след в след. Метель стала утихать, а мороз, наоборот, крепчал. Я спрятала голову в капюшон, потуже затянув шнуровку. Щеки пощипывал мороз. Я же шла за Глебом Ивановичем, вперив ему взгляд куда-то между лопаток и боясь потерять его из виду. Хотя это было просто невозможно, учитывая ширину этой самой спины. Похоже, это семейное в роду Коноваловых. Что у Глеба Ивановича, что у Кирилла, что у виденного в моем сне нашего сына. Ивана, да.
— Вот и дошли. — пробасил он, когда мы подошли к избушке, что стояла ближе к нам. — Не отходи от меня…
— И ни с кем не разговаривай, — простучала я зубами.
На пороге нас встречал не высокий старичек с длинной белой бородой, в которой тут и там торчали ветки, сухие листья, и, кажется, даже мох. Это что, Леший?
— Долго же вы шли, Иваныч, — старичок пожал ладонь деду Кирилла, сильно встряхнув ее.
— Пришли как смогли, — буркнул тот в ответ, стискивая старика в дружеском обьятии.
— Здоров, медведь, все косточки переломаешь! — старичок перевел взгляд на меня. — А это, стал быть, та самая берегиня, про которую все твердят?
Я благоразумно промолчала, а Глеб нахмурился:
— В избу пустишь?
— А, да! — хлопнув себя сухой ладошкой по лбу, старичок посторонился, пропуская нас внутрь. В избе было натоплено так, что меня сразу бросило в жар.
Избушка была обычной. Те же деревянные стол и лавка, травы, собранные в пучки и развешенные по углам. И жаркая печка посреди комнаты.
Глеб Иванович уселся за стол, я села рядом. Старичок сел напротив, разлил из горячего самовара чай, судя по аромату, травяной, и подвинул нам.
— Откуда знаешь, что берегиня? — Глеб хмуро глянул на друга.
— Вся Навь в курсе, кого ты притащил. — старичок хитро сощурился, и отхлебнул из своей кружки. — Глеб, ты совсем ополоумел, тащить сюда светлую? Да еще и в положении? Да вас спалили, как только вы в Нави появились. Ты-то ладно, ты наш, а вот ее за версту видно. Сияет, словно солнце. Уводи ее обратно, пока не поздно. Я смогу удержать тех, кто идет за вами, но я долго не выстою.
— Я никуда не пойду, пока не увижу Кирилла. — уперлась я рогом.
— Вон оно как, — хмыкает старик в бороду. — Значит, за Кириллом пошла. — и снова переводит взгляд на Глеба. — Уводи, Глеб. Ты сам знаешь, что значит быть живым среди мертвых. Не дай девчонке погибнуть.
Глеб Иванович хотел что-то ответить, но я плюю на все правила приличия и перебиваю:
— Да сколько можно, а? Почему вы все говорите обо мне, как будто меня тут рядом даже нет? Кирилл— мой мужчина. Без него я отсюда не уйду!
— Дура ты, берегиня. — старичек смотрит на меня. — О себе не думаешь, о нем подумай — заскорузлый палец тычет в мой живот, и инстинктивно хочется прикрыться ладонями, защитить еще не рожденного Ивана.
— А ну цыц оба. — рявкает Глеб Иванович, жахая пудовым кулаком по столу так, что кружки подпрыгивют. — Оба сели и успокоились. Варрвару я смогу уберечь. Нам с тобой, дружище, надо придумать, как внука моего вытащить.
— Не сможешь ты ее уберечь, Глеб, не сможешь. Их даже для тебя слишком много. Да и враги у твоего Кирилла сильные.
— Потом поговорим. — буркнул Глеб, — Сейчас Варе отдых нужен. А мы с тобой пока делом займемся.
И я почувствовала, как слипаются глаза. Да что ж там было-то, в этом чае? Глеб перенес меня на другую лавку, укрыв своей курткой от костюма.
— Постарайся поспать, Варь. Нам нужна будет твоя сила завтра. Спи внучка, спи. — глубокий голос укачивал, убаюкивал, словно гипнотизировал. Я закрыла глаза, отдаваясь во власть голоса. Чтобы через пару часов проснуться от звуков борьбы и сотрясания всей избушки! В стенку рядом ударилось что-то серое, как-будто кто-то кинул мокрую половую тряпку в стену. Но потом эта тряпка вдруг защипела, расправилась и на мелких мелких ножках побежала на меня. Я даже заорать не успела, как в эту тварь ударил небольшой огненный шарик, она завизжала практически на ультразвуке, и рассыпалась в прах.