Пока мы были в роддоме под присмотром врачей, в доме полным ходом шли ремонтные работы по отделке при помощи Милоша, Глеба, новоявленного отца и Димки с парнями. Когда мне позвонила Шура, я хохатала на всю палату, впервые видя Коновалова пьяным в дугу. Нет, он не валялся на полу, в отличие от того же Симона или Димки, которые спали на новых обоях, которыми должна была быть поклеена гостинная. Кира мотало из стороны в сторону, когда они с Милошем и Глебом шли в баню. Что уж там, будем откровенны, Кирилл висел практически на их плечах. Шура их отходила веником. Досталось всем, и Милошу в том числе. Но к нашему возвращению, конечно же, в доме был закончен ремонт, да и муж мой был трезв, будто и не пил вовсе. На мой вопрос, сколько же он выпил, мой майор только улыбался и отсылал с этим вопросом к деду.
Та регистраторша, что была в ЗАГСе… Я видела ее до всех этих событий. Буквально за день до открытия бара, в переулке, я засмотрелась в телефон и налетела на молодую женщину, чуть не сбив ее с ног. На мои извинения, та лишь отмахнулась, поправила прическу, и пошла дальше. Почему я решила, что это она? Да я просто больше никогда ни у кого не встречала такого необычного цвета глаз. На мои вопросы после ЗАГСа, Кирилл лишь отмахивался, мол, не важно.
С родителями я больше не виделась. Оно и к лучшему. Поставив точку в наших больных отношениях, я вздохнула полной грудью, стало так легко, будто я скинула со своих плеч многотонный груз.
Дверь в нашу спальню открылась, кровать прогнулась под тяжестью тела Кирилла. Тяжелая рука обняла меня за живот, и сгребла поближе к мужу. Горячая ладонь погладила мой живот. Да-да, я знаю, что между родами должно пройти хотя бы пару лет, чтобы организм полностью восстановился. Но мы не удержались. И примерно через пять месяцев у Вани будет братик. А может, и сестричка.
— Варь, — протянул над ухом бас Кирилла.
— Ммм?
— Как насчет ночного дожора?
— Ты не наелся что ли? — я удивленно обернулась на мужа.
— Не, не наелся, — наглая рука забралась под футболку, стискивая мою грудь, и вызывая толпы диких мурашек по всему телу.
— Коновалов, ты… — начала я, а он, по привычке, продолжил:
— Козел.
— Да, — тяну я, а Кирилл уже стаскивает с меня ненужную сейчас футболку, и накрывая сосок горячим ртом, чуть прикусывая самое навершие, срывая с моих губ долгий стон.
Слышу, как на пол летят шорты мужа, как туда же летит моя футболка, как с треском рвутся мои трусики. Зверь. Мой зверь. Глажу мужа по покатым плечам, чуть царапая кожу. Рычит, обхватывает ладонью вторую грудь. Большой палец ласкает сосок. Отрывается от левой груди с громким, неприличным чмоком.
— Какая ж ты охуенная, Коновалова. — горячечный шепот касается слуха, и я улыбаюсь в ответ на этот незамысловатый комплимент. Чувствую, как он смотрит на меня, словно ласкает взглядом. Возбуждение начинает возрастать по экспоненте. Шумно втягивает воздух, и, медленно раздвинув мои ноги, прикасается к моей бессовестно хлюпающей, текущей киске. Накрывает ладонью, проникая пальцами внутрь, вызывая глухой стон. Толкаюсь навстречу его пальцам, требую более серьезного проникновения. Понимает меня без слов, и вот он уже во мне на всю длину. Движения медленные, неторопливые, словно ленивые. Но я-то знаю, что на долго его не хватит, и он снова сорвется в бешенный ритм отбойного молотка, который мне так нравится.
Комнату наполняет запах желания и секса, от чего у нас сносит крышу. Отпихиваю Кирилла, и сажусь на него сверху. Грудь тут же оказывается в тисках ладоней мужа, впивается в соски, словно и правда голодный. Запрокидываю голову назад и начинаю свою бессовестную игру, насаживаясь на такой любимый член моего мужа как можно глубже. Полустон-полурык моего медведя подтверждает, что и ему это нравится. Наматывает мои волосы на кулак и садится в кровати, а я бесстыдно подставляю грудь под его губы. Улыбается, но подчиняется, продолжая посасывать соски, даря мне еще больше наслаждения. По венам будто разливается огонь, а удовольствие скапливается внизу живота, обещая скорый оргазм.
Оргазм настигает внезапно, мой крик заглушают губы мужа, пахнущие моим молоком. Судорога наслаждения сводит все тело, выгибая дугой, и я падаю на живот рядом с Кириллом. Меня потряхивает, а Кирилл, мой персональный медведь и маньяк, приподнимает мою попу, ставя меня во всем известную позу, и снова входит на полную длину, достигая шейки матки, от чего я вскрикиваю, и прикусываю подушку, чтобы не разбудить уснувшего сына. Чувствительные удары внутри меня снова разжигают огонь оргазма, предвещая второй, еще более мощный, чем первый.