Мой расчет оказался верным. Не только эта тетка заинтересовалась, остальные тоже смотрели с жадным любопытством и явно ждали моего ответа.
— Не откажусь и буду благодарна, — я кивнула и подвинула в сторону собеседницы самую нарядную пару. — Выберешь, какие тебе по нраву. А если малы или велики окажутся, веревочкой ногу измерим, и сделаю нужное к завтрашнему дню.
— Разумные ты вещи говоришь, барыня, — удовлетворенно кивнула тетка. — Как же так получилось-то, люди бают, семья твоя против амператора нашего батюшки злое дело замышляла? Недаром же выслали вас в нашу глухомань.
И опять рынок вокруг притих в ожидании моего ответа.
Я вздохнула:
— Так уж вышло, любезная. Доля наша женская везде одинаковая, что у селянки, что у дворянки, — дом вести, детей растить и мужа ждать. Я и ждала… в мужские дела не лезла. Дождалась, как видишь. Ну а дальше — куда он, туда и я, как святой круг предназначил.
Народ вокруг загудел, бабы начали перешептываться активнее, но в их голосах мне слышалось все больше сочувствия.
— Ой и верно, бабоньки… доля наша такая… — слышалось то с одной, то с другой стороны.
— Стал бы он, злодей, перед женой-то отчитываться… графья, оне такие.
— А куды б она делась, ежели его с семьей сослали?
— И деток же не бросишь… ну дык и не родные, а уже свои — мужа венчанного дети. Правильно все. По-божески, по-людски.
— И хозяйка, видать, справная… вона ребятишки умытые, сытые, и при деле.
— Повезло окаянному, да рази ж мужики ценят?
— Не побирается, носа не дерет, с делом вона пришла, с уважением к обчеству!
У меня с души свалился один из лежащих там тяжеленных камней. Расчет оправдался… Время в империи сейчас сытое, ни войн, ни потрясений, даже в самых дальних селах люди не голодают. А сытые люди — добрые люди. И если зацепить за эту доброту правильным крючком — можно добиться правильной реакции. Я поставила на женскую солидарность и выиграла.
Задаром, конечно, никто нас тут любить не будет. Но отношение приветливое сформируется. Не сразу, не скоро своими станем, но надо же с чего-то начинать. Хотя бы с доброжелательных сплетен, бабского сочувствия и взаимной выгоды.
Словно повинуясь невидимому сигналу, женщины окружили тележку и вовсю приценивались к товару, обсуждая и нас, и торговлю, и погоду вокруг с одинаковой непосредственностью.
Мне оставалось внимательно слушать, уважительно поддерживать беседу и улыбаться. Цену мне хором пообещали справедливую, не упырихи ж они тут, чать, вдову и сирот грабить. И тут же заспорили между собой, сколько чего может стоить. А когда узнали, что я хочу не денег, которые в деревнях все же редкость, особенно у баб, а лучше поменяюсь на продукты и некоторые другие полезные вещи из их хозяйства, — я вообще стала самой дорогой гостьей на торжище.
— А ну разойдись! — в женский веселый щебет вдруг тяжелым колуном врезался зычный недовольный голос. — Разойдись, сказано!
Сквозь толпу, бесцеремонно расталкивая односельчанок, пробился староста. Остановился прямо перед тележкой и уставился на меня тяжелым злым взглядом.
— Чего это тут? Кто дозволение дал? Ишь, удумали! И выщенков отбросовых притащили людям показать, не постеснялися! Не надобно нам тута бунтовщиков да смутьянов! Прочь!
Уважаемые читатели! Если вы дочитали до конца этой главы, и книга вам понравилась — самое время вспомнить, что муза автора хорошо работает на лайках))) Не забудьте ткнуть в синюю кнопочку, пожалуйста, пусть она станет зеленой. А еще хорошо бы добавить книгу в библиотеку и подписаться на автора — тогда всякие новости о скидках и прочих плюшках мимо вас не пройдут;)
Глава 11
Вежеслав Агренев:
— Веж, составишь компанию? — спросил поручик Шилов, откладывая перо и сладко потягиваясь в кресле. — Черт бы побрал эту канцелярщину… не могу больше. Пойдем пройдемся, воздухом подышим.
— Что? — машинально откликнулся я, отрываясь от отчета интенданта, в котором тот самый черт сломал бы не просто ногу, а все копыта разом.
— Я говорю, погода хорошая, пошли пройдемся по рынку, — Деметрис торопливо убрал бумаги в ящик своего стола и встал, одергивая мундир. — Хоть какое-то разнообразие в этой дыре. Веж, не спи, замерзнешь! Что-то ты странный в последнее время. Кажется, после того визита к вдове бунтовщика? Неужели настолько приглянулась?
— Перестань нести чушь, — сухо оборвал я, тоже встал из-за стола и взял фуражку. — С чего тебе это в голову взбрело?
— Раздражительный ты с тех пор какой-то, — фыркнул Дем. — И в стену смотришь пылающим взглядом, скоро дыру на улицу прожжешь.