«Тебе был звонок от доктора Флекснера, Ким».
Ким сбросила куртку на софу.
— Ладно, Шеп, попробуй с ним соединиться.
«Это было пару минут назад. Он был у себя в офисе».
Ким взяла стакан апельсинового сока и села в переговорное кресло.
«Он был не в себе», — добавил Шепард.
— В каком смысле?
«Раздражен. Обозлен. Как бы там ни было, соединяю».
Стены исчезли, и Ким оказалась в офисе Мэтта. Да, он явно был не в себе.
— Привет, Ким. — Он сидел за столом и писал. — Есть у меня к тебе вопрос, — сказал он, откладывая перо, но не поднимая глаз.
— Давай.
Теперь он поднял на нее глаза.
— Что ты там сделала Бентону Трипли?
— В каком смысле?
— Мне сегодня утром позвонил Фил. А ему явно звонил Трипли. И Трипли в ярости.
— Отчего?
— Конкретно не ясно. Но это связано с тобой. Когда ты была на презентации, ты спрашивала его об инциденте на пике Надежды?
— Мы об этом говорили.
— Ты намекала, что его отец был замешан в преступлении?
Ким попыталась вспомнить разговор.
— Нет, — сказала она. — С чего бы мне на это намекать?
— Вот об этом я и спрашиваю.
— Этого не было.
— И то хорошо. Потому что все преимущества от награждения его медалью Мортона Кейбла мы более чем утратили.
— Мэтт…
— Ты действительно вломилась к нему в дом?
— Нет!
— А он говорит, что да.
Ким почувствовала, что терпение у нее готово лопнуть. Дыши глубже и владей собой.
— Я осмотрела дом и усадьбу в долине Северина. Но это уже не его дом. Там все заброшено.
— Ты до конца в этом уверена? Ты проверила записи о владении перед тем, как туда соваться?
— Нет, но…
— Так я и думал. Директор сегодня утром должен был перед ним извиняться.
— Извиняться? — Перед глазами мелькнул образ Трипли. Он улыбался. — За что? Что бы там ни было в бумажках, дом заброшен!
— Трипли счел, что Институт сует нос в его дела, — вздохнул Мэтт. — Ким, мы его заверили, что здесь недоразумение и вопрос закрыт. Я не знаю, что ты там затевала, но вопрос закрыт, понимаешь?
— Мэтт, это я делала от своего имени.
— Ким, ты ничего не делаешь от своего имени. Ты — представитель Института. Ты же каждую неделю по два раза выступаешь от нашего имени. — Глаза Мэтта затвердели. — Ты бросишь это дело и больше близко к нему не подойдешь. Это ясно?
Ким не опустила глаз.
— Мэтт, я вчера говорила с одним техником из «Интерстеллар» насчет ремонта «Охотника» после возвращения. Он мне солгал.
— Откуда ты знаешь?
— По лицу видела.
— Отлично. Это убедит каждого, кто усомнится в твоих словах.
— Слушай, Мэтт, если тут ничего нет, почему Трипли так вскинулся? Что он прячет?
— Это просто. Там погибло много людей — при взрыве. Если выяснится, что его отец как-то за это отвечает, на него подадут сотни исков.
— После стольких лет?
— Я не юрист, но могу сказать, что он потеряет очень много, если ты найдешь какие-то свидетельства вины его отца.
Очевидно, кто-то вошел в офис Мэтта. Это было за спиной у Ким, и потому она не видела кто. Но Мэтт так воззрился на посетителя поверх ее головы, что дверь закрылась, и Мэтт снова переключился на Ким.
— Мэтт, я не представляю себе, как смогу просто так все это бросить.
Он прокашлялся.
— Ким, я отлично понимаю, что это для тебя значит.
— Мэтт, ты понятия не имеешь, что это для меня значит.
— Ладно, прости. Я слышу, что ты говоришь. Но проблема в том, что для поддержки расследования нет доказательств. И если ты будешь упорствовать, то Институт прогорит, ты окажешься на улице, а ничего больше ты не достигнешь.
Целая минута ушла у Ким на то, чтобы овладеть собственным голосом.
— И как же мы найдем доказательства, если искать не будем?
Вид у Мэтта стал страдальческий.
— Ким, я не знаю. Но ты должна понимать, что ты представляешь Институт круглые сутки без выходных. Любые твои действия отражаются на нас. — Он поставил локти на стол и подпер сцепленными руками подбородок. — Я понимаю, что это по отношению к тебе несправедливо. Но и ты пойми, что поставлено на карту.
— Деньги.
— Куча денег.
Ким позволила себе опустить веки.
— Еще что-нибудь?
— Нет, это все, что я хотел тебе сказать.
— Спасибо, — сказала Ким и прервала связь, оказавшись вновь в своей гостиной. Она поднялась, взяла куртку и вышла на террасу.
Море было холодным и серым.
9
Приди со мной к туманной пелене
У полосы заката, западней Сент-Джонса…
Одной из главных задач Института было как можно более полное использование интереса к проекту «Маяк». Мэтт уже организовал интервью с членами экипажа «Трента». Это было не очень удобно, потому что сигналы гиперсвязи походили с запаздыванием. Журналистам приходилось подать вопросы письменно и приходить за ответами на следующий день. О непринужденности или о том, чтобы из ответа сразу возникал следующий вопрос, говорить не приходилось. А потому никому особенно не хотелось беседовать с экипажем «Трента». Журналистов в экспедиции не было, потому что время полета было дорого, а репортажи не стали бы хитами. Слишком все это было далеко. А возможность существования иного разума никто уже не принимал всерьез. Интерес возбуждала не цель эксперимента, а сама возможность взорвать звезду.
Поэтому информационная служба Института решила сделать упор на этом аспекте и на тех выгодах для человечества, которые открывает такая возможность. К сожалению, никто не мог сказать, что же это за выгоды. Разве что улучшение конструкций магнитных бутылок. Улучшение контейнеров антиматерии. Может быть, системы отклонения гравитации, которые позволят электронным устройствам работать в еще более сильных гравитационных полях.