Неделя.
И все равно это большое расстояние. Звездолет может за неделю пройти около 270 световых лет.
Ким отметила траекторию в этой точке. Где-то между отметкой и Сент-Джонсом двигатели вывели корабль из гипера.
— И что из этого? — спросил Солли, будто читая ее мысли. — Я в том смысле, что мы с самого начала знали о поломке. Какая разница, где она случилась?
— Вернемся в квадрат-один, — сказала Ким.
— Какой еще квадрат-один?
— «Мы нашли золото». Шейел уверен, что это означает какой-то вид контакта. Допустим, что он прав. Что «Охотник» что-то там нашел. И тогда возникает вопрос: где они были когда это случилось?
— И ты можешь сказать, где они были?
— Возле звезды.
— Откуда ты знаешь? — спросил Солли.
— Иначе не складывается. Если контакт был установлен с какими-то обитателями планеты или с орбитальной установкой, это означает близость звезды. Если контакт был с кораблем, то спросим себя: был этот корабль вблизи звезды или в пустоте. Если в пустоте, что он мог там делать?
— Чинить двигатели? — спросил Солли, поняв, к чему она ведет.
— Именно. Каковы шансы, что на двух кораблях одновременно выходят из строя двигатели и что они оба выныривают в пустом пространстве? Нет, что бы там ни случилось, оно случилось возле звезды.
Ким поглядела на траекторию «Охотника».
— Вблизи их курса я насчитала семь звезд. Если они кого-то встретили, это было в окрестности одной из них.
Солли покачал головой.
— Ладно, допустим, ты права. Допустим, была какая-то встреча. Но это было двадцать семь лет тому назад. Ты думаешь, эти небожители до сих пор ошиваются поблизости?
— Это не обязательно должен был быть другой корабль. Они могли найти планету с жизнью.
Он сел на край стола и прикинул этот шанс.
— Да, это могло быть.
— Там всего семь звезд, — сказала она. — Семь.
— Надеюсь, ты не станешь мне говорить, что хочешь организовать экспедицию.
— Нет.
— Это хорошо.
— Мэтт подумал бы, что я хватила через край.
— Именно так он и подумал бы и был бы не так уж не прав. Послушай, Ким, это все догадки. Все, что у тебя есть реального, — это туфля да загадочное сообщение, посланное домой одним из членов экипажа, и оно может вообще ничего не значить. Кстати, его могли неправильно понять. Тебе не приходило в голову, что Йоши могла так назвать Золотую Чашу?
— Они не дошли до Золотой Чаши, Солли. Даже близко не подошли.
— Да ладно. — Он пожал плечами. — Я хочу сказать, если они нашли там дерево или город, почему не сказать прямо? Зачем такая таинственность?
На это у нее ответа не было. Он посмотрел на время.
— Мне пора. Надо сдать пару рапортов.
Она заметила, что Солли сказал это с облегчением. Он боялся, что она станет напирать и поставит себя в дурацкое положение, пытаясь убедить Мэтта, что Институт должен послать поисковую группу.
— Солли, — спросила она, — когда бортовой журнал корабля попадает в Архивы, его там кто-нибудь смотрит?
— В обычных обстоятельствах я себе не могу представить, зачем это было бы нужно. Но если ты спрашиваешь, видел ли кто-нибудь бортовой журнал «Охотника» за рейс к Золотой Чаше, я почти наверняка скажу «да».
— Из-за исчезновений?
— Да. Полиция должна была искать любые признаки чего-нибудь необычного, случившегося за время экспедиции. И то, что это не имело последствий и никто не обыскивал дом Трипли, убеждает, что они ничего не нашли.
— От полиции могли откупиться.
— Возможно. — Потянулось длинное молчание. — Ким, — произнес наконец Солли. — Мэтт прав. Почему ты не оставишь это дело как есть?
Она бы и сама хотела. Ким абсолютно не вдохновляла перспектива идти против начальства, ссориться с Трипли, создавать у Солли впечатление о своей навязчивой идее. Но где-то там пропала Эмили, и все это казалось с ней связанным.
— Не могу я просто так это бросить. Я хочу знать, что там случилось. И мне плевать, кто на меня обидится или на кого подадут иск.
Солли поглядел на нее долгим взглядом и кивнул:
— Если я чем-нибудь смогу помочь, дай мне знать.
— Можешь. Как нам увидеть этот бортжурнал?
Он судорожно вздохнул:
— Надо кого-нибудь подкупить.
Подкупить?
— А без нарушения закона никак нельзя?
— Я не знаю способа. И дело обстоит так: ты должна решить, насколько ты серьезна. Если да… — Он пожал плечами.
Ким никогда сознательно не нарушала закон.
— Этого мы сделать не можем.
— Я так и думал. — Солли посмотрел с экрана, пытаясь внушить ей, что все будет хорошо. — Ладно, мне пора.
Экран опустел. Ким продолжала смотреть на него, откинувшись в кресле, потом снова включила экран и вывела «Осень». Эмили глядела на нее задумчивыми глазами.
Где ты, Эмили?
Ей вспомнились страшные первые дни после того, как Эмили пропала, когда они ждали известий. Родители пытались ее защитить, уверить, что Эмили возвращается домой, что она куда-то поехала и скоро объявится. Но Ким видела пустоту у них в глазах, слышала, как напряженно звучали их голоса. Они знали.
Наверное, они с самого начала полагали, что ее не найдут живой. Убийства в Экватории случались крайне редко, в год их набиралось не больше полудюжины при населении в шесть миллионов. Обычно это бывали бытовые убийства, и только иногда — какой-нибудь маньяк. Убийца Святой Лука, названный так, потому что к телам своих жертв прикалывал стихи из Библии, бушевал на западном побережье два года и убил за это время семь человек. За последние десятки лет это был самый страшный случай.