— Говоришь, как машина, карг. — Я усмехнулся. — Смысл до тебя не доходит, не правда ли?
— Смысл в том, чтобы сохранить разумную жизнь во вселенной, — терпеливо объяснил он.
— Да. Конечно. Но не в музее, не под стеклянным колпаком, где сверху пыль… Вечных двигателей не бывает, карг. Даже теоретически. Вообще, вечно ходить по кругу, даже длиной в тысячу лет, — не мой идеал, когда речь идет о судьбе человечества.
— Как бы то ни было, вы будете сотрудничать с Исполнительной администрацией.
— Буду?
— Думаю, альтернатива покажется вам крайне неприятной.
— Приятной, неприятной… Пустые слова, карг.
Я оглядел безрадостные стены большой, тускло освещенной комнаты. Холодно и сыро, очень сыро. Странно, что влага не оседает на стенах и не бежит струйками от потолка к полу…
— Распиши лучше меры убеждения, — предложил я. — Иголки под ногти, тисочки для пальцев, дыба. Без дыбы-то как? Интереснее всего узнать, почему я буду вести себя хорошо на задании. Без лучших друзей рядом.
— Меры принуждения не понадобятся, мистер Равель. Вы будете выполнять приказы, чтобы заслужить награду. Видите ли, некоторое время назад мы разыскали и эвакуировали агента Гейл. Именно после ее расспросов я заинтересовался вами. Я также пообещал ей разыскать вас — в обмен на добросовестное сотрудничество с Исполнительной администрацией.
— Полагаю, вы не успели рассказать ей, что я нашелся?
— В настоящий момент это было бы не в интересах Исполнительной администрации.
— Действительно. Одним выстрелом двух зайцев…
— Совершенно верно.
— С машиной и вправду бывает удобно работать: ей ни к чему оправдываться.
— Личному составу отдела ничего не известно о моем искусственном происхождении, мистер Равель. В основном агенты второй эры, как вы, наверное, догадались. Исполнительная администрация не заинтересована в том, чтобы они узнали.
— А если я объясню?
— Тогда мне придется казнить агента Гейл в вашем присутствии.
— И тебе не жалко усилий, потраченных на разыгрывание этой комбинации?
— Власть менее чем абсолютная просто не работает. Мистер Равель, вы подчинитесь приказу. Выполните все распоряжения в точности. Иначе мои обещания теряют силу.
— Четко, строго и по делу, — согласился я. — Ты об одном пустяке забыл.
— И каком же?
— Вот! — сказал я и выстрелил из кратерного бластера от бедра, вывернув кисть руки.
В моем коконе, с руками, прижатыми к бокам, иначе не получилось бы. Как следует прицелиться не удалось, но колено каргу разнесло. Он рухнул, откатившись к стене.
Трепыхаясь, как рыба, я подкатился к противнику. Не ожидая, пока прекратятся электронные судороги, я открыл крышечку на грудной клетке и щелкнул тумблером, переводя карга на голосовое управление.
— Лежи спокойно, — приказал я, и карг затих, глядя в пространство.
— Как снять этот кокон?
Получив исчерпывающие объяснения, я вытащил универсальный карандаш-указку из нагрудного кармана и побрызгал на кокон лиловым аэрозолем. Нити превратились сначала в кашицу, потом в пыль — осталось только стряхнуть.
Сняв пломбы, я вытащил ленту с программой. Интересно: его, оказывается, переделали на нестандартную кассету больше обычной. Замкнутая петля, рассчитанная на сто с небольшим лет, повторяется автоматически.
Кто-то на совесть потрудился, чтобы приставить к делу необслуживаемого робота. На целую вечность.
В комплекте аппаратуры нашелся и сканер. Я просмотрел кассету в ускоренном темпе — ничего необычного. Фрагменты, касающиеся основ отношений между людьми и каргами, изменены, что вовсе не удивительно: этот карг должен функционировать без присмотра.
Отредактировав блоки управления и личной инициативы, я вставил ленту обратно.
— Где она? — спросил я. — Агент Мелия Гейл?
— Не знаю.
— Вот как. При том, что ей отводится роль приманки для меня и заложницы. Опять врешь, карг. Дурная привычка, но у меня есть лекарство.
Отвечая на дополнительные вопросы, карг не сказал ничего неожиданного. Вместе с персоналом из других каргов и людей, надерганных по ранним эрам, он робинзонил помаленьку на небольшом островке в наступающем океане энтропийного распада. Здесь безопасно — до поры, до времени, — но наступит год, день и час, когда гниль, наступающая со всех сторон, разъест основы этого жалкого мироздания. Тогда они сами и все их труды растворятся в пустоте и безводности Илема.
— Унылая у тебя лавочка, карг. Убогая и мелкая. Но не бери близко к сердцу: ничто не вечно.