— Мне — есть тебя? — эхом отозвался Хват. — Эй, приятель, да ты не так меня понял. Как я могу съесть того, кто спас мою жизнь?
О’Лири приоткрыл один глаз.
— Значит ты… ты не собираешься разорвать меня на кусочки?
— Зачем бы я стал это делать?
— Неважно, — сказал Лафайет, оседая на пол с глубоким вздохом облегчения. — Есть вещи, которые лучше не обсуждать.
Он глубоко вздохнул, встряхнулся и посмотрел на высокую фигуру, участливо глядящую на него.
— Послушай, если ты хочешь помочь мне, то давай начнем с того, что подумаем, как бы отсюда выбраться.
Хват почесал в затылке пальцем, величиной с топорище.
— Ну…
— Мы могли бы попытаться прокопать туннель сквозь стену, — сказал О’Лири, тыкая в трещину между огромными камнями. — Но для этого нужны инструменты, и это займет несколько лет.
Он оглядел всю камеру.
— Может, в потолке есть какая-нибудь потайная дверь…
Хват покачал головой.
— За эту неделю мне все время приходилось нагибаться, чтобы не стукнуться об этот проклятый потолок, Он цельнодубовый и четырех дюймов толщиной.
— Ну… тогда пол.
— Скала, 6 дюймов.
Лафайет провел 10 минут обследуя пол, стены, дверь. Потом он с отчаянием облокотился на решетку.
— Надо смотреть правде в глаза, — сказал он. — Я побежден. Крупкин заставит выполнить Свайхильду то, что он прикажет, Адоранна будет смывать жир с горшков здесь, в порту Миазма, Горубль захватит Артезию, а Дафна — Дафну, возможно, поместят здесь, в то время как леди Андрагора отправится в Артезию, а если ее не подучит Родольфо, то ее отдадут Лоренцо Счастливчику — или его зовут Ланцелот Долговязый?
— Эй, я тут придумал кой-чего, — сказал Хват.
— Приляг и поспи немного, Хват, — безжизненно сказал О’Лири. — Больше нам ничего не остается делать.
— Да, но…
— Это просто пытка — все время думать об этом. Может, лучше будет, если ты все-таки разорвешь меня на куски.
— Да, но если…
— Я должен был знать, что этим все и закончится. В конце концов, я столько раз попадал в тюрьму с тех пор, как очутился в Меланже, что просто неизбежно было, что рано или поздно я окажусь в ней прочно и навсегда.
— Это, конечно, не какой-нибудь там шикарный план, но какого черта? — сказал Хват.
— Какой план? — тоскливо спросил Лафайет.
— Да я же и пытаюсь тебе сказать. Мой план.
— Валяй. Говори.
— Ну, вот что я тут подумал — хотя нет, тебе, наверное, надо, чтобы был шик, вроде секретных туннелей или еще чего.
— Ничего, говори, облегчи свою душу.
— Ну, только не думай, я понимаю, что все это не для такого джентльмена, как ты… э-э-э… что, если я сорву дверь с петель?
— Что, если ты… сор…
Лафайет повернулся и посмотрел на внушительную стальную конструкцию. Он гулко рассмеялся.
— Ну, конечно, давай.
— О’кей.
Хват прошел мимо него, схватился за толстые прутья. Он расставил в стороны свои ноги шестидесятого размера, сделал глубокий вдох и рванул. Раздался неприятный визг металла, за которым последовали резкие ломающиеся звуки. Огромный камень вывалился из стены и упал на пол. С душераздирающим звуком, похожим на визжание двух роллс-ройсов, притершихся друг к другу, решетка покорежилась, изогнулась внутрь и выскочила из гнезд. Хват отшвырнул ее в сторону, раздался оглушительный треск, после чего он спокойно вытер ладони о зад своих кожаных штанов.
— Это все ерунда, голуба, — сказал он. — Что дальше?
В камере пыток никого не было, когда Лафайет, освобожденный от цепи одним движением кисти Хвата, вместе со своим огромным товарищем прошел туда по освещенному коридору мимо ряда камер, за зарешеченными дверями которых сидели, болтали или кидались заключенные с растрепанными волосами и диким выражением глаз.
— Это плохо, — сказал Лафайет. — Я надеялся, что Стонруб нам поможет.
— Эй, смотри-ка, какие забавные, — сказал Хват, поднимая набор острых кусачек, предназначенного для постепенного откусывания ушей и носов. — Мне всегда хотелось иметь хорошие ножницы для ногтей.
— Послушай, Хват, нам необходимо составить план действий, — сказал О’Лири, — Ничего хорошего не будет, если мы будем просто бродить без толку, пока нас опять не закуют в цепи. Дворец наводнен стражниками — солдатами Родольфо и личной охраной Горубля. Нам надо организовать какую-нибудь диверсию, чтобы отвлечь внимание, пока мне не удастся выкрасть Свайхильду и леди Андрагору у них из-под носа.
— Эй, вы! — воззвал громкий голос из бокового коридора. — Я требую юриста! Я желаю видеть американского консула! У меня есть право на телефонный звонок!