— Это похоже на Лоренцо…
Лафайет трусцой подбежал к камере, из которой доносились крики.
С бородой и усами Ван-Дейка, прической Эдгара Аллана По, высоким воротником времен Гувера и Наполеона, человек тряс решетку руками с великолепным маникюром на ногтях.
— Эй, вы! — голос его постепенно затих. — Э-э… я случайно вас не знаю?
— Лоренцо? — Лафайет осмотрел человека с ног до головы — Все-таки тебя сцапали? Последний раз, когда я тебя видел, ты оставил меня в хорошенькой переделке, а сам, конечно, смылся. Но откуда у тебя эта борода и смешной костюм?
— Не болтайте глупостей! — рявкнул пленник тем же раздражающим голосом, который Лафайет уже слышал в темной камере Стеклянного дерева. — Меня зовут Лафкадио, хотя это и не ваше дело. Да и вообще, кто вы такой? Могу поклясться, что мы где-то встречались…
— Сейчас не время валять дурака, — отрезал Лафайет. — Нам с Хватом удалось бежать. Я попытался освободить леди Андрагору, но…
— Насколько я понял, вы имеете в виду Цинтию. Ага, значит, и вы тоже участвуете в этом заговоре! Так вот что я скажу — ничего у вас не выйдет! И не смейте даже близко подходить к моей невесте…
— Я думал, что ее зовут Беверли. Но это неважно. Если я тебя выпущу, поможешь ли нам создать одну небольшую диверсию, чтобы я мог действовать незаметно?
— Выпускайте скорее! — взвыл бородатый узник, — Об условиях можем договориться позже.
— Хват! — позвал Лафайет. — Займись-ка этой дверью, ладно?
Он пошел дальше по коридору. Большинство пленников лежали на соломенных матрацах, но некоторые смотрели на него настороженными взглядами.
— Послушайте меня, ребята, — сказал он, — Мы вырвались из этой тюрьмы. Если я вас освобожу, обещаете ли вы мне бегать по коридорам сломя голову, нападать на стражников, бить мебель и посуду, вопить во все горло и вообще устроить как можно больше беспорядка?
— Ну, конечно, мистер!
— Считай, что договорились!
— Пошло!
— Вот и прекрасно.
Лафайет поспешил назад, чтобы проинструктировать Хвата. Через несколько мгновений гигант деловито принялся разрушать тюрьму. Бородатые преступники самого замысловатого вида заполнили всю камеру пыток. Лафайет мельком увидел Лоренцо, теперь уже без нелепого маскарада. Он протолкался к нему.
— Послушай, почему бы нам с тобой не провернуть это дело вместе…
Он замолчал, уставившись на своего бывшего товарища по камере, который глядел на него широко открытыми от изумления глазами и недоуменным выражением на лице — лице, которое Лафайет впервые видел при хорошем освещении.
— Эй, — прогудел Хват, — а я-то думал, что ты пошел совсем в другую сторону, голуба… — он замолчал. — У-угх… — он заколебался, переводя взгляд с Лафайета на его собеседника. — Ребята, может, я немного не того, но кто из вас мой приятель, с которым я сидел в камере?
— Я — Лафайет, — ответил О’Лири. — А это — Лоренцо…
— Какая ерунда, меня зовут Лотарио, и я никогда в жизни не видел этого питекантропа.
Хват оглядел О’Лири сверху вниз.
— И чего это ты мне сразу не сказал, что у тебя есть брат-близнец? — спросил Хват.
— Брат-близнец? — повторили оба в один голос.
— Угу. И скажи мне, приятель, чего это ты вырядился в кожаную куртку и сапоги? Ты чего — может, какой быстропереодевающийся артист?
Лафайет глядел во все глаза на одежду Лоренцо — или Лотарио — туго обтягивающий кожаный жилет, помятая рубашка и куртка, явно видевшая лучшие дни.
— Он совсем не похож на меня, — величественно сказал один. — О, может, и есть какое-нибудь весьма отдаленное сходство, но у меня совсем не такой глупым взгляд и это совершенно безответственное выражение…
— Чтобы я был похож на тебя? — восклицал в это время другой. Ты еще недостаточно давно меня знаешь, чтобы наносить подобные оскорбления. Ну, а теперь где здесь ближайшая имперская передаточная кабина? И уж будто уверены, я подам рапорт своему министру, и все ваше гнездо хабефреников вычистят, прежде чем вы успеете сказать «ноблесс оближ»!
— Эй, ты! — громкий крик прорезал шум толпы. — Лафайет!
Точно такой же человек, разве что по-другому одетый, о которым он беседовал, пробирался к нему подняв руку. Лафайет повернулся. Тот, кто называл себя Лотарио, исчез среди толкающихся людей.
— А как ты попал сюда? — требовательным тоном спросил подошедший Лоренцо. — Рад, что тебе удалось вырваться. Слушай, я еще не поблагодарил тебя за то, что ты спас меня от людей Крупкина. Беверли, бедная девочка, все мне рассказала. Она была так смущена всем, что произошло, что даже не помнила моего имени…