Винтер обмотал носовой платок вокруг кровоточащей руки и продолжил свое повествование.
— Ваша линия, или мир, мистер Байард, известна под названием В-1-три — одно из двух известных нам исключений, находящихся в Зоне Поражения. Эти линии, ваша и еще одна лежат на некотором удалении от линии Ноль-Ноль. Ваша чуть ближе, чем В-1-два. Ваш мир был открыт всего около месяца назад и совсем недавно пришло подтверждение его безопасности. Вся исследовательская работа в Зоне Поражения была выполнена управляемыми автоматическими разведчиками. Почему меня выбрали, чтобы арестовать вас, я не знаю. Но поверьте мне, если вам удастся серьезно повредить этот шаттл, вы низвергнете нас в тождество с А-линией, которая может быть не более, чем кольцом радиоактивной пыли вокруг Солнца, или же мы сольемся с гигантской мутировавшей массой лишайника. Мы не можем сейчас останавливаться по какой-либо причине, пока не достигнем безопасной области.
Я слова взглянул на часы.
— Четыре минуты уже прошли, — сказал я. — То, что вы только что рассказали мне, может быть простой болтовней, а поэтому давайте доказательства.
Винтер облизал пересохшие губы.
— Дойль, — обратился он к своему напарнику. — Достаньте разведснимки этого района. Мы сделали их во время пути, — обратился он уже ко мне.
Дойль открыл отделение под панелью и вынул большой красный конверт. Он передал его мне, а я — Винтеру.
— Откройте конверт, — сказал я. — Посмотрим, что там у вас.
Винтер немного повозился, затем высыпал на стол кучу глянцевых карточек. Взяв одну из них, он передал ее мне.
— Все эти фото были сделаны из абсолютно одних и тех же пространственно-временных координат, что и те, которые занимал разведчик. Единственно, что отличается — это координаты Сети.
На фотографии были изображены многочисленные скальные обломки, висящие на фоне туманной мглы, с несколькими яркими точками, пробивающимися через это облако пыли. Я не знал, что это должно было представлять.
Винтер передал мне еще одну фотографию. Здесь было то же самое, что и на первой. Аналогичное изображение красовалось и на третьем фото, с той только добавочной деталью, что один осколок скалы имел гладкую поверхность с узкими линиями на ней.
Винтер постарался развеять мое недоумение.
— Масштаб здесь не такой, как кажется. Этот страшный ломоть не что иное, как часть земной коры на расстоянии в тридцать километров от камеры. Линии, их там кажется две, это — дороги.
Я смотрел, не веря своим глазам. Мое сознание всколыхнулось от мысли, что, возможно, Винтер рассказывал мне сущую правду.
Капитан протянул мне еще один снимок. На нем было снято темное пространство, покрытое буграми, видимое только благодаря сумрачному мерцанию света, отраженного неровностями поверхности в направлении луны — бриллиантового диска на черном небе.
Следующий снимок был наполовину затемнен какой-то массой, попавшей в объектив слишком близко и поэтому нерезкой. Сзади, огромное распростертое тело, бесформенное, необъятное лежало наполовину погребенное в зарослях стелющихся растений. Я с ужасом смотрел на крохотную головку, напоминающую коровью, которая бесполезно свисала с этого горообразного создания. На некотором удалении от головы из туши выступал напоминающий ногу придаток со свисающим копытом.
— Да, — сказал Винтер. — Это корова. Вернее, корова-мутант, у которой больше нет никаких ограничений в росте. Сейчас это обширная культура клеток, абсорбирующая питание прямо из зарослей. У всех этих мутаций растет гора плоти. Рудиментарная головка и вырастающие иногда конечности для этой туши совершенно бесполезны.
Я вернул снимки. Мне было не по себе.
— Достаточно, — выдавил я. — Ваша взяла. Давайте выпутываться из этого.
Засовывая пистолет в карман, я подумал о пулевом отверстии в панели управления и вздрогнул.
Вернувшись в кабинет, я присел у стола. Винтер снова заговорил.
— Да, приятель… не очень-то приятно узнать это все так, сразу…
Офицер продолжал говорить, а я попытался обобщить его фрагментарные сведения в одну связную картину. Необъятная паутина линий, каждая из которых представляет собой вполне законченную вселенную, каждая чуть-чуть отличная от всех других. Где-то вдоль одной из линий, в каком-то из миров было изобретено устройство, позволяющее пересекать эти линии. Что ж, может быть, так оно и есть. При таком количестве параллельных миров где-то может случиться что угодно.