— Я знаю, папа. Не волнуйся. — Ее лицо исказила гримаса боли, и она прижала руку к пояснице.
— Но я просто поражен. Ты представляешь, как тяжело тебе будет?
— Но многие вещи даются с трудом. Например, покорить Эверест. Родить ребенка. И много чего еще.
Он беспомощно посмотрел на Софи, ожидая поддержки.
— А ты что молчишь? Скажи ей.
Софи неожиданно заявила, строптиво вздернув подбородок:
— Она теперь взрослая женщина. И я не буду указывать, что ей делать.
— Мама права, — вмешалась Дэзи, не давая им возможности поскандалить, — я просто хочу жить самостоятельно.
— Но это безумие. Ты должна быть с нами, ты не сможешь жить без помощи семьи одна, с маленьким ребенком.
— Но, папа, я скажу два волшебных слова. Трастовый фонд, — напомнила Дэзи, — дедушка позаботился обо всех внуках.
Грегу хотелось кричать, доказывать, он сдерживался изо всех сил. Но трастовый фонд действительно был. Все верно. Потом сказал:
— Но ты слишком молода. Я не могу позволить тебе уехать.
— Папа, выслушай меня. Это моя жизнь. Мое решение. И Нина сказала…
— Нина? — спросила Софии. — А при чем здесь Нина? Какое отношение она имеет к твоей жизни?
Грег вспомнил, что Дэзи уже говорила о своих откровенных беседах с Ниной.
— Так это Нина тебе посоветовала?
— Нет, я сама приняла такое решение. Я знаю, что остаться с тобой, здесь, кажется единственным правильным выходом в моем положении. Мне здесь будет спокойно и безопасно. И долгое время я себя пыталась убедить, что так и надо поступить. А потом поняла, что решение остаться продиктовано тем, что я боюсь оставить одних, тебя и Макса. Но я должна уехать, папа. Сделать это для себя. — Она обняла по очереди родителей. — Это все, что я хотела вам сказать. Увидимся после церемонии.
Как только она вышла, Грег повернулся к Софи. Она жестом руки заставила его замолчать:
— Прежде чем ты что-нибудь скажешь, я хочу тебя заверить, что не имею к этому никакого отношения.
— Я знаю. — Его начинало жечь нетерпение увидеть Нину.
Софи удивленно подняла брови:
— Ты понимаешь, что это не моя вина?
— Софи…
— Мы делаем успехи. Конечно, может быть, из ее идеи ничего не выйдет. Поэтому пока незачем беспокоиться.
Но ему как раз было о чем беспокоиться, и еще как. Он лучше знал свою дочь. Она всегда была скрытной, молчала до тех пор, пока не принимала какого-то решения, и не стала бы сейчас просто так пугать родителей. Нет, она серьезно и бесповоротно все решила для себя.
Пока они ехали по дороге вдоль озера на свадьбу, Нина пыталась скрыть свою нервозность. Поймала себя на том, что дважды принималась крутить прядь волос — верный признак.
Сонет чутко улавливала настроение матери и посмотрела на нее, оторвав взгляд от дороги.
— Успокойся, мам. Я не забыла, как водить машину, пока была в Бельгии.
Нина обрадовалась, что дочь отнесла ее волнение на свой счет.
— Я знаю, но ты отвыкла. Практики не было, и это сказывается. Поэтому я и посадила тебя за руль, чтобы ты вспомнила. Практика — великая вещь в деле вождения.
— Папа разрешал мне ездить по базе на мопеде, только с таким маленьким моторчиком, что невозможно было ехать быстро.
Нина похолодела.
— Ты мне об этом не рассказывала.
— Не хотела тебя расстраивать.
— Ты должна все мне рассказывать, мы же договорились. Даже самые неприятные вещи, я хочу все с тобой разделить — и хорошее, и плохое.
— Мам, ты и так все время в курсе всех моих дел. Я ничего не скрываю.
Нина подумала, что дочь знает ее, как никто бы другой. Она единственная на свете, кто любит и понимает ее.
— Как тебе жилось в семье отца?
— Да все в порядке, было даже интересно.
— В каком смысле?
— Я раньше никогда не видела, как люди живут в браке. Знаешь, я поняла, что папа с Анжелой счастливы, им хорошо вместе. Конечно, есть и проблемы, но они так заботятся друг о друге.
Нину тронули слова дочери.
— Вот такого брака я хочу и для тебя. — Прекрасно, что Сонет живет в нормальной семье, она хотела, чтобы дочь увидела, что несет брак — и счастье, и подводные камни, — и потом научилась преодолевать их, чтобы трогательно держаться с мужем за руки и после пятидесяти.
Поворот на «Киогу» был украшен связкой белых воздушных шаров.
— А я хочу такого семейного счастья и для тебя, мамочка.
Нина сразу подумала о Греге, и, как всегда, ее захлестнула теплая волна воспоминаний. Она стала смотреть в окно, чтобы скрыть свое волнение от дочери, они как раз ехали по дороге, затемненной с обеих сторон густым лесом. И наконец, пытаясь преодолеть смущение, глубоко вздохнула.