Обе теперь плакали. Нина взяла из машины коробку «Клинекса» и протянула одну салфетку Дженни.
— Учти. Если ты хоть одно слово скажешь своей сестре…
— Никогда и никому. Клянусь. Я хочу для тебя счастья, хотела всегда. Но мне кажется, ты зря так боишься.
Да, положение сложное, у Грега много проблем сейчас, но это совсем не означает, что он не для тебя и надо все прекратить. Постарайся успокоиться, вот увидишь, у вас все будет хорошо.
Грег медленно ехал по проходу стоянки перед госпиталем, ища свободное место. Найдя, припарковался и повернулся к Дэзи:
— Ну что ж. Наш последний урок перед большим событием.
Она кивнула как-то отстраненно и вылезла из машины. Грегу показалось, что она чем-то расстроена. Он подозревал, что причиной является ее мать, которая вырвалась сегодня их сопровождать. Софи хотела присутствовать при родах, поэтому должна была посетить хотя бы одно занятие. Грег заметил, как при взгляде на дочь на ее лице промелькнуло выражение тревоги. Добро пожаловать. Он уже давно жил в этом состоянии. Каждый день тревога за дочь посещала его, и гнать тяжелые мысли было бесполезно. Все трое направились к общественному центру, примыкавшему к зданию госпиталя. Чувство отчужденности возникло сразу, как только прибыла Софи. Он думал, что с ее появлением вновь ощутит отголосок той боли, которая разъедала его душу за год до развода и когда стало ясно, что больше так жить невозможно и брак пришел к концу. Но ничего подобного он не чувствовал. Он смотрел на Софи и видел женщину, которую когда-то любил, но с этим давно кончено. Как матери его детей, ей принадлежит большой кусок его жизни. Они знают друг друга, как никто другой, но стали чужими. И не надо больше притворяться, не надо делать вид, что все нормально, стараться, чтобы дети не заметили. Он наконец освободился от тягостного чувства.
Он не помнил момента, когда это случилось. Наверное, процесс шел постепенно, и он долго шел к этому, а в последнее время прибавилась еще одна причина. Причина приятная и восхитительная — Нина Романо.
— У тебя такой довольный вид, — заметила Дэзи, когда они подошли к входу в центр.
— Правда? — Он вдруг понял, что с его лица не сходит улыбка.
— Наверное, рад, что скоро все закончится, — невольно помогла ему Софи.
— Предвкушаю следующую стадию, — солгал он и открыл двери, пропуская Дэзи и Софи.
Замечание дочери заставило его отрезветь, но он продолжал думать о Нине. Его чувство к ней не оказалось поверхностным, вспышкой страсти на одну ночь. Он и раньше думал о ней, Нина давно поселилась в глубине души, незаметно чувство к ней росло и крепло, а когда он выпустил его на свободу, оно вдруг вырвалось из-под контроля и превратилось во всепожирающее пламя, в наваждение. Он не мог не думать о ней, даже сейчас, пока шел с бывшей женой и своей беременной дочерью по коридору, пока они рассаживались перед экраном на разостланные на полу матрасы.
Надо сосредоточиться на Дэзи, сейчас она важнее всего. Он представил Софи инструктору — Барбаре Маески. Барбара на первый взгляд совершенно не соответствовала такой профессии, представляя внешне квинтэссенцию всех новомодных гуру. Ученики сначала тоже были обмануты ее эксцентричным обликом и манерами, но позже столкнулись с непреклонной волей и сержантским характером. Но контраст между ней и Софи в ее европейском дизайнерском костюме и прической из модного салона был таким разительным, что Грег чуть не рассмеялся. Он знал свою бывшую жену — она определенно уже составила свое неблагосклонное мнение о Барбаре.