— Это будет справедливо, если они достанутся мне! — бормотала она. — Сам Господь посылает мне их. Он хочет, чтобы именно я ими воспользовалась. Разве не так, Господи?
Весь вечер Августа была в прекраснейшем расположении духа. Она ни разу не сказала сестре ни одного обидного слова. Леонтина смотрела на неё с благодарностью, а Ливия с удивлением: неужели её внушение оказалось таким действенным?
Они ужинали, много шутили, смеялись, и каждый подумал про себя, что в семейной жизни и родственных отношениях всё-таки есть много отрадных и приятных сторон.
Поднявшись в комнату, Ливия и Леонтина продолжали разговаривать. Ливия собралась переложить деньги в более надёжное место, но не нашла их. Спросила Леонтину. Та, и понятия не имела ни о каких деньгах. Похолодев, Ливия поняла: деньги пропали! Она поспешила к Августе, к Освалду.
— Их кто-то украл, — заявила Августа. — Вор не останется безнаказанным. Никто не выйдет из гостиной, пока мы не найдём деньги. Мы будем действовать, как действуют герои моих любимых детективов Агаты Кристи! Я сама запру двери!
— Незачем их запирать, — буркнул Освалду. — Я прекрасно знаю, кто взял деньги. И мне кажется, что он должен вернуть их так же потихоньку.
Он выразительно посмотрел на жену. Но Августа не опустила глаз и продолжала ломать комедию, которая для Ливии и Леонтины была воистину трагедией: оставшись без денег, они никуда не могли поехать, и вынуждены были остаться в Порту-дус-Милагрес под бдительным присмотром Августы.
Кирина волновалась за свою безупречную репутацию. Родолфу ни о чём не волновался. Сразу после ужина он ушёл из дома и даже не подозревал, что в глазах своего семейства может оказаться вором, сбежавшим с деньгами…
Все сидели в гостиной, каждый думал о своём, и только Августа без устали разглагольствовала. Мучительнее всего размышлял Освалду. Он не знал, как ему поступить.
Глава 10
На следующее утро рыбаки, подплывая к причалу, радостно перекликались. Давно уже не посылала Еманжа такого богатого улова! Один подсчитывал барыши, надеясь расквитаться с долгами, другой прикидывал, какие купит детям обновы.
— Эй, сеньор Эриберту! — закричал один из молодых рыбаков. — Посмотрите, сколько мы привезли рыбы! Хватит ли у вас денег расплатиться?
Каково же было их удивление, когда на привычном месте не было ни рефрижератора, ни Эриберту. Рыбаки забеспокоились: что могло случиться с хозяином? Они прождали час, прождали другой, с беспокойством поглядывая на рыбу: ещё немного, и она будет никуда не годна! Сеньор Эриберту не получит никакого барыша. Когда солнце поднялось, совсем высоко, и рыба потеряла первозданную свежесть, появился Эриберту.
— Такую рыбу я не стану у вас покупать, — лениво заявил он. — Делайте с ней что хотите!
Рыбаки онемели от неожиданности. Они остались без дневного заработка, и, надо сказать, не по своей вине.
— Сеньор Эриберту! — окликнул его один из рыбаков. — Сегодня вы пришли слишком поздно, и поэтому…
— Завтра не приду совсем, — прервал его, обернувшись Эриберту. У вас появился новый начальник, вот пусть он о вас и позаботится.
Рыбаки поняли, на кого он намекает, и невольно уставились на Гуму. Обманутые ожидания не были новостью для Гумы, у которого Эриберту давно уже не покупал рыбу, и он прекрасно понимал, что творится на душе у рыбаков.
— Идёмте к дядюшке Бабау, — крикнул он, — нечего нам стоять на солнцепёке. А рыбу пусть разберут женщины причала и разделят по справедливости.
Рыбаки потянулись за ним в бар, и там Гума ещё раз растолковал им идею кооператива.
— Мы наймём грузовик-рефрижератор, и сами будем продавать рыбу в Салвадоре, ясно? — заключил он свою речь и обвёл взглядом лица рыбаков.
— А что? Здорово получится! — вдруг восторженно крикнул самый молоденький.
Воодушевление побежало как по цепочке, и вот уже все перекрикивают друг друга, а дядюшка Бабау звонит по телефону приятелю, у которого есть рефрижератор.
Идею кооператива поддержал даже Эзекиел, который совмещал у Бабау все должности, он был и кассиром, и официантом, а по вечерам после работы ещё и игроком.
— Дело стоящее, ребята, — высказал он своё мнение. — Я в Салвадоре часто бываю. Там, сами знаете, клубы нечета нашим, и ваш товар на рынке расходится в один миг. Эриберту здорово на вас нагревает руки, поверьте мне.
В стороне от гомона и суеты остался один Жак, сын Ондины. Он давно уже занимался контрабандой для Эриберту и не собирался портить с хозяином отношения.