Ливия просияла:
— Ты так выручишь меня, тётечка!
Она быстренько написала записку, назначив Гуме свидание на пляже, отдала Леонтине и, расцеловав её, убежала.
Леонтина не спеша двинулась в путь. Выйдя из дому, она почувствовала прилив сил. Что, собственно, её удерживало в семейной крепости? Может быть, ей вновь пуститься в странствие?
На причале в толпе она отыскала Гуму и передала ему записку. По его просветлевшему лицу она увидела, что он обрадован.
Гума и не подозревал, что записка от Ливии — не единственный сюрприз этого необычайно печального дня.
Именно на этот день Эсмералда наметила окончательное завоевание Гумы и отменять его не собиралась.
— На этот раз он не устоит передо мной и утешится в моих объятиях, — сказала себе Эсмералда.
Руфину купил облюбованное ею платье, она надела его и сочла себя достойной самого короля. Затем она придирчиво осмотрела себя в зеркале и решила, что станет ещё привлекательнее, если подведёт глаза, подрумянит щёки, накрасит губы. «Он и думать забудет о кислой простокваше», мечтала она, наводя красоту.
План действий у неё сложился давно. Она попросила Гайде шепнуть Гуме, что на его лодке мелькнула подозрительная тень, а всё остальное уже было её личным делом.
Едва услышав о чужом человеке на своей лодке, Гума бегом побежал к ней. Лодка была его единственным достоянием. Потеря лодки стала бы для него окончательной катастрофой. Неужели вор задумал её увести, воспользовавшись похоронами?
Вора на лодке Гума не обнаружил, он нашёл там Эсмералду. Но в каком виде! Посмотрев на неё, Гума хоть и кусал губы, но всё же, расхохотался.
— Ну и ну! Вид как у заправской портовой шлюхи! Ты с ума сошла, Эсмерадда?
Гума уже хохотал в голос, просто корчился от смеха, глядя на вульгарную глупую попугаиху.
— Ну, надо же учудить над собой такое?! — простонал он. — Что за дурь на тебя нашла?
Большего оскорбления, большего удара нанести он не мог. Эсмералде хотелось, и зарыдать, и поколотить это чудовище! Толстокожее, бесчувственное чудовище! И она накинулась на него с кулаками:
— Вот тебе! Вот тебе! Получай!
Гума насилу справился с расходившейся девицей.
— Тихое помешательство перешло в буйное, — констатировал он, схватив её в охапку. — А теперь марш отсюда! И чтобы ты больше никогда не показывалась мне на глаза в таком безобразном виде! Поняла?
Он вынес её с лодки, поставил на ноги и дал хорошего шлепка.
— Иди! Иди! Хорошо, что все тебя знают, никто не пристанет!
Эсмералда шла по набережной, глаза у неё зло блестели. «Погоди, Гума! Ты мне за всё заплатишь! Этого я тебе не прошу!» — повторила про себя она.
Эсмералда успела забыть, что назначила свидание Руфину. Он ждал её и не дождался. Отчаявшись, он отправился в «Маячок», надеясь там встретить Эсмералду. И встретил. Но лучше бы не встречал. Мало было ему Селминьи! Похоже, теперь и Эсмералда задумала идти по той же дорожке. Так вот для чего ей понадобилось платье! А он-то, дурак, ничего не понял!
Руфину подошёл к Эсмералде и так резко дёрнул её, повернув к себе, что платье затрещало по всем швам.
— Ты была для меня всем на свете! — сказал он. — Но такой я тебя знать не хочу! Ты потеряла мою любовь!
Повернулся и вышел. Но на эту потерю Эсмералда не обратила никакого внимания.
Ливия томилась, слушая пошлости сеньора Викториу Виану. Самодовольный партийный лидер на них не скупился. Для Ливии этот вечер был продолжением рабочего дня, и она честно трудилась, украшая разговор любезностями и улыбками, прикидывая про себя, как скоро можно будет отсюда уйти. Она и Алешандре обменивались понимающими взглядами, когда гость позволял себе очередную грубость, и всячески помогали её сгладить, словом, вечер можно было считать удачным. Особенно украшало его изысканное меню, хотя Адма была страшно недовольна Ондиной, которая посмела уйти на похороны, не доделав десерт.
Но, не дожидаясь десерта, Феликс увёл Виану в свой кабинет. Он с нетерпением ждал, что же скажет ему дорогой лидер.
— У меня не может быть соперников, — хвастливо заявил Виану, — на каждого более или менее видного человека есть досье, компромат, я могу убрать любого. А что касается выборов, то тебе стоит подождать годика четыре. На этот раз я решил поддержать другую кандидатуру.
Он ещё долго хвастался своими досье и в подтверждение даже пересказывал кое-какие факты.
Феликс слушал его внимательно. Друг оказался врагом, и его нужно было изучить, как следует. В кармане у Феликса был маленький диктофон, который он включал, как только Виану начинал говорить. Компрометирующего материала на партийного лидера за этот вечер накопилось немало. После десерта Виану долго не задержался. Проводив его, Феликс сообщил, что на поддержку этого человека ему рассчитывать не приходится. Ливия шепнула Алешандре, что ему лучше побыть с отцом, очевидно, им есть о чём поговорить, а она будет только мешать их мужскому разговору. Алешандре, согласившись, проводил её до дверей, и они простились.