— Ничего, переживу. Видела времена и похуже.
Он подошел, и его близость вдруг поразила ее. Она почувствовала, как потеплело внутри, как участился пульс, а он просто стоял рядом, и от него пахло свежестью озера, вблизи, в отличие от многих других, он выглядел даже лучше. Поцелуй Шейна тронул ее меньше, чем эта близость. А ведь Грег просто стоял рядом.
Она взглянула снизу вверх:
— Дай мне пройти.
— Я ничего не понимаю, Нина. Что с тобой происходит?
— Ты и не можешь меня понять. Всю мою жизнь я должна менять планы. Вот и сейчас. Я мечтала об этой гостинице. Казалось, я достигла, наконец, своего. Но здесь нет ничего, кроме должности и работы на тебя. Меня это не устраивает. Я не хочу. У меня есть другие возможности.
— Я хочу, чтобы ты осталась. — Он по-прежнему стоял на ее пути, так близко, что она чувствовала теплоту его дыхания на своей щеке. — Давай еще поговорим.
Как это похоже на Беллами. «Я хочу». Она сказала, стараясь сохранять спокойствие:
— Не о чем говорить. — Наверное, со слов «я хочу» он часто начинает свою речь. — Право же, не о чем. Не трать время и начинай искать нового управляющего. — Она протиснулась мимо него и, стараясь выглядеть независимо, проскользнула в прачечную. Захлопнув за собой дверь, открыла большую промышленную сушилку. Одежда оказалась влажной и теплой. Но Нине было безразлично. Главное — поскорее отсюда убраться.
Вернувшись в салон, чувствуя, как непросохшая бесформенная майка обтягивает ее фигуру явно не самым выгодным для нее образом, Нина еще больше обозлилась. Но Грег или не заметил, или сделал вид, что не замечает ни ее нелепой фигуры, ни ее состояния, и пошел провожать до пристани.
— Давай погрузим твою байдарку в мой фургон, и я отвезу тебя на стоянку.
— Нет. Спасибо. — Она надела жилет. Нет, каков джентльмен! Только что разбил вдребезги ее мечты на будущее и еще предлагает подвезти. Одним рывком она спустила байдарку на воду и оттолкнулась от причала.
— Нина.
— Забудь. — Пусть умоляет, она не сдастся. Он все еще слишком красив, слишком удачлив, слишком Беллами, которого она помнила с детства. Интересно, что он помнит о ней… Прошло много лет, и все же… Разумеется, те встречи значили для нее больше, чем для него. И, подумав об этом, она снова вспыхнула от ярости.
— Нина, — настойчиво позвал он снова, — я понимаю, что ты зла, но далеко не уплывешь.
Он стоял на причале и протягивал двухлопастное весло.
Этого не хватало! Она пыталась схватить весло, но не могла дотянуться. Грег вынужден был склониться к воде, протягивая ей весло, наконец, она ухватилась за край, одновременно потянув на себя, разумеется случайно. На долю секунды глаза их встретились, и, повинуясь детскому озорному инстинкту, она дернула весло у него из рук. Грег пытался сохранить равновесие, но не смог удержаться и с шумным всплеском, заглушившим ругательство, свалился в воду.
— Так тебе и надо, Грег, — пробормотала она удовлетворенно и поплыла прочь, энергично работая веслом.
Глава 3
После ужина Грег сел рядом с Дэзи, чтобы просмотреть примерно с сотню фотоснимков, которые она приготовила на выбор для рекламы обновленной гостиницы, для путеводителей, рекламных объявлений и веб-сайта. Он видел лицо дочери, освещенное экраном компьютера, она была полностью поглощена своим заданием. В свои восемнадцать лет она была так хороша и юна, что у ее отца захватывало дух.
Как жаль, что ему не с кем поделиться своими мыслями, рассказать, как трудно нащупывать правильный путь в отношениях с дочерью. Как будто идешь по минному полю, не зная, когда раздастся взрыв. После развода с ее матерью отец и дочь сблизились, но иногда их отношения напоминали хрупкое перемирие.
— Что думаешь по поводу этих четырех? — спросила она. — На каждый сезон.
У нее был талант. Он считал так не только потому, что она была его дочерью. Некоторые ее работы уже выставлялись на городских выставках, и люди покупали их охотно. Он надеялся от души, что ее дар послужит ей в будущем, она найдет работу, где сможет применить свои способности, работу, которая принесет удовлетворение. У Дэзи был редкий дар: в ее рисунках обыкновенные вещи становились интересными — ветка дерева, окно, причал, она видела их по-своему, и от снимков просто нельзя было оторвать взгляда. Она предпочитала большим открытым видам четкое изображение предмета с близкого расстояния, могла отобразить красоту природы в единственной ветке рододендрона.
— Кажется, ты одобряешь, да, папа?
— Ты гораздо лучше меня разбираешься в таких вещах.
Она кивнула, отбирая четыре снимка:
— Ты говорил с Ниной Романо сегодня?
— Да, говорил.
— И?
Что ей ответить? Что он был глупцом, пытаясь донести до Нины свои мысли, поделиться с ней планами. Трудно сказать, что она ненавидела больше — его самого или идею на него работать. Когда она узнала, что именно Грег купил гостиницу «Уиллоу», она реагировала так, как будто он украл у нее нечто драгоценное.
— Она пока думает над моим предложением.
— Тебе надо постараться, чтобы она согласилась. Нам без нее не справиться.
— Спасибо за вотум доверия.
— Да брось, папа. Что мы с тобой знаем об управлении отелями?
Он мог бы сказать, что занимался большим строительным бизнесом на Манхэттене и давно понял, что кроме образования, упорного труда и опыта надо иметь интуицию, особый талант. Тот бизнес принес прибыль, но стоил ему семьи. Прибыль не всегда означает успех. Он был поглощен работой, время шло, и вдруг, очнувшись, он увидел рядом с собой в доме почти незнакомцев, а брак уже невозможно было сохранить.
Вот тогда, после развода, он и решил начать новую жизнь. Забрал своих детей, подавленных разводом родителей, из частной школы на северо-востоке и переехал в Авалон. Отсюда родом были его предки, в родовом гнезде «Киога» впоследствии была устроена зона отдыха, и родители до недавних пор держали летний лагерь отдыха для детей, но десять лет назад удалились от дел, сохранив семейное гнездо, и, когда его брак претерпел фиаско, «Киога» стала местом, где он бросил якорь спасения.
Прошлым летом, когда его брак уже было не спасти, а дети отдалились, он сделал отчаянную попытку, привез детей в «Киогу» и решил помочь племяннице Оливии обновить место для празднования золотой свадьбы родителей.
К концу лета он заметил прогресс в отношениях с детьми. Сын оторвался от компьютерных игр, а дочь перестала курить. Но когда вернулись в город и Дэзи пошла в старший класс, отношения стали просто враждебными. Макс нашел защиту в виде наплевательского отношения ко всему. Вот тогда Грег понял, что надо начинать новую жизнь в родном городе на реке, где он проводил каждое лето в детстве и юности. Пока рано говорить, насколько верен был этот шаг, но Грег был полон решимости. Раньше он жил, строя для других, теперь займется устройством дома для собственной семьи.
— Твоя кузина, Оливия, ничего не понимала в управлении раньше, и посмотри на нее теперь, — заметил дочери Грег.
Год назад взрослая племянница Грега тоже сделала решительный шаг в жизни — покинула Манхэттен и занялась устройством и переустройством лагеря «Киога», и это не только принесло ей удовлетворение, но и вся жизнь приняла новое неожиданное направление.
— Но Оливии помогает Коннор Дэвис. Он — строитель. — Дэзи мечтательно вздохнула. — Надо признать, что они самая романтическая пара на свете.
Он промолчал. В конце лета Коннор и Оливия сыграют свадьбу, мероприятие грозит превратиться в еще более грандиозное событие для семейства Беллами, чем прошлогоднее празднование годовщины свадьбы родителей. Многочисленная родня и друзья хлынут сюда, многие планируют поселиться в гостинице «Уиллоу». Он желал счастья Оливии и Коннору, их все считали идеальной парой. Но при этом не мог не вспомнить, как когда-то его и Софи тоже называли идеальной парой, а чем это кончилось.
Пусть Оливии повезет больше.
Дэзи задвигалась в кресле и приложила руки к животу.
— Хотела кое-что спросить у тебя, папа.
— Конечно. — Он насторожился. — О чем?
— Скоро начнутся курсы, через несколько недель, и я подумала… — Она вдруг замолчала, встала, потерла затекшую шею. Повернулась к окну, и вечерний свет, падая сбоку, вычертил округлую линию живота.