— Рабус, ты неисправим! — не смогла сдержать улыбку Диана. — У тебя это, видимо, нервное от радости, да?
— Ну… где-то так.
— Вы такие разные, и такие родные мне, — с любовью произнесла Аривена. — Я так скучала по вам, я очень долго ждала.
— Спасибо, Аривена, за то, что ты есть, спасибо, — с тем же чувством ответила Диана.
— Вам спасибо, за то, что смогли вынести все испытания и вернуться. Идите, мы скоро встретимся.
Тот час же голограмма исчезла, и полусфера вновь погрузилась в тишину. На выходе их уже поджидали новые знакомые.
— Ну что, родственники, показывайте, где живёте и как живёте, — тут же распорядился Рабус. — Что-то я ваших городов не вижу нигде. Где они?
— У нас нет городов, нам они без надобности, — озадачил его Малук.
— Как, совсем?
— Мы не живём в городах. Нет, конечно, если вы пожелаете, мы можем вам их показать. Какой вы хотите посетить?
— А что есть выбор?
— Всё, что захотите, — уже сказала Ялина.
— Ну-ка, ну-ка… покажите-ка нам средневековый Париж, чтоб самим нутром его прочувствовать, — решил удовлетворить своё любопытство Рабус.
— Рабус, зачем тебе это, разве у нас нет других дел? — попыталась отговорить его Диана.
— Нет, пусть покажут, я хочу.
В следующую секунду пространство стремительно завибрировало и на глазах стало преломляться, размывая очертания окружающего мира, а потом на границе преломления образовалась ослепительная световая воронка, в которой они и исчезли…
Они оказались на пересечении узких городских улочек, загромождённых по обе стороны невзрачными двухэтажными домами, через которые с трудом проникал солнечный свет, вдалеке виднелись остроконечные башни со шпилем какого-то собора или дворца. Кругом была грязь, а в воздухе стоял мерзкий запах от нечистот и отходов, сваленных прямо на улицах. Толпы горожан сновали по своим делам, то там, то здесь раздавались крики торговцев, одним словом — жизнь кипела.
— Фу, какая тухленькая действительность! — сморщился Рабус. — Давненько я здесь не бывал, забыл уже. А что они нас не видят?
— Нет, не видят. Сейчас мы просто наблюдатели, но все ощущения реальны, — пояснила Ялина.
— Уже всё, Рабус, прочувствовал, насмотрелся, ностальгия больше не мучает? — поддела его Диана. — Можно обратно?
— Угу. Пускай сами в своём дерьме ковыряются, — пробурчал он. — Давайте, ребята, колдуйте до дома.
По возвращению впечатления оказались настолько разительными, что Рабус даже прослезился и какое-то время молчал.
— А всё-таки, где вы живёте и где остальные? — поинтересовалась у новых знакомых Диана.
— Диана, если ты имеешь в виду наши поселения, то их здесь нет, в них нет нужды… Наш дом весь этот мир, он хранит столько образов, что каждый из нас выбирает для себя наиболее близкий в настоящий момент и этим может быть всё, что угодно: лес, горы, цветочные луга или совершенно иные миры… Нам не нужны дома, искусственное освещение, тепло, нам всё даёт огонь пространства, мы научились им управлять своей духовной силой и он служит нам верой и правдой. И даже эта простая одежда, что на нас, всего лишь дань прошлому, по сути, она не нужна нам, — обстоятельно объяснил Малук.
— А как же сон, еда? Они ведь необходимы.
— Для нас отдых — это смена ритма, а пищу нам заменяет та же энергия, в ней есть всё необходимое для наших утончённых тел, — взялась ответить Ялина.
— А я тоже ко сну и к еде почти равнодушен, — между прочим, заметил Рабус.
Малук обнял Диану с Рабусом за плечи и с загадочным видом произнёс:
— А теперь мы познакомим вас с нашим родом, с нашими братьями и сёстрами. Кстати, и с вашими тоже.
В мгновение ока они оказали внутри необозримой сферы, сплошь заполненной объёмными ячейками, чем-то напоминавшими пчелиные соты. Внутри каждой такой ячейки происходило какое-то действо, и они могли одновременно видеть общую картину жизни набхарасов. Но после первого знакомства эти живые картинки стали поочерёдно раскрываться и Рабус с Дианой всякий раз становились непосредственными свидетелями всего того, что происходило внутри них. Как оказалось, набхарасы в основном были молодыми людьми, во всяком случае, по внешнему виду, встречались и постарше возрастом, но не так много. Их интересы отличались удивительным разнообразием: кто-то наслаждался созерцательными прогулками наедине или в компании с друзьями, другие же объединившись в группы, кружились в искромётных танцах или пели чудесные песни под звуковой аккомпанемент самой природы. Здесь было много игр, песен, веселья, но так же проводились познавательные занятия с ребятишками и серьёзнейшие научные эксперименты, в которых здешние обитатели уже становились творцами новых жизненных форм. Вглядываясь в их одухотворённые лица, Диана всё больше понимала, чем они отличаются от земных людей. Свобода и внутренняя красота набхарасов были настолько естественными, а чувства настолько открытыми, что в них невозможно было заподозрить и малюсенькую капельку неискренности. Их души не имели даже мизерной толики страха и тревожности, не говоря уже об остальных суррогатах низких чувств. Душевная чистота этих людей поражала и восхищала Диану, и она прекрасно понимала, что не магия была тому причиной, а беспрестанный духовный труд многих поколений. Чтобы усмирить в себе мысленный хаос и осветить каждый уголочек своей души, пробудить, оживить божественным огнём каждую клеточку своего тела — нужны были неимоверные усилия и всепоглощающая вера. Диана уже знала это по себе. А набхарасы, безусловно, владели многими тайными знаниями о своей внутренней природе. И ещё Диана заметила, что между набхарасами совершенно не было соперничества, всё, что делал каждый из них — обогащало всех без исключения, они постоянно учились и трудились ради улучшения своего мира, ради единого целого в его прекрасном многообразии.