— Значит, в ресторан! — сказала Жанет, глядя в зеркало.
Сегодня у нее было очень характерно осунувшееся лицо и взгляд, как у дикой голодной кошки (вот теперь она была готова согласиться с Оливией насчет этого животного).
Первый, кого она увидела в ресторане, был Стен. Интересно, он хоть когда-нибудь выходит из баров и ресторанов?
Он одиноко сидел за столиком и нетерпеливо поглядывал на карманные часы в золотом футляре. Этот предмет, так же как и визитница, выглядел чуждым в обстановке круиза и скорее заслуживал общества твидовых костюмов, чем льняных шорт. Жанет поморщилась: снобизм — страшная вещь.
Стен смерил ее оценивающим взглядом с головы до ног и, не сочтя нужным поздороваться, сразу перешел к делу:
— Как провела ночь?
— Бурно. — Жанет подобрала пышную юбку нового сарафана и уселась за стол. — Я не понимаю, с каких пор тебя интересуют мои ночи? Где Оливия?
— Сейчас будет. С нами уже сидит Ивель. Это его место.
— Вот и отлично! — Жанет нервничала и поэтому начала перекладывать вилки и ножи. — Что у нас сегодня в меню?.. Та-а-ак.
— Жанет, а ты не боишься, что Ивель… как бы невзначай окажется в курсе того, что я видел вчера?
Она подняла на него глаза. Золоченая визитница в верхнем ящике тумбы. Стоны и вздохи в оранжерее. Впрочем, об этом чуть позже.
— И что? Надеюсь, не ты собираешься ему рассказать?
— Может, и не я. А может, и я.
— Стен, если ты думаешь, что…
В этот момент к их столику подошел мсье Гартье. Незаслуженно забытый и выпавший из поля зрения Жанет, более того, не получивший свою порцию извинений, он стоял перед ней навытяжку и триумфально улыбался.
— Я вижу, вы с каждым днем лишь расцветаете, мадемуазель! Позвольте поцеловать вам руку… Руку! — Он захохотал, отступая и изображая испуг. — А за это не дают пощечин.
— Простите меня, — сказала смущенная Жанет. — Просто я тогда была немного не в себе.
— Когда? — Он смотрел на нее, широко распахнув свои светло-синие глаза, и как будто искренне недоумевал.
— Тогда. В ваш… день рождения.
— Я ничего не помню, что было в мой день рождения, юная, прелестная мадемуазель…
— Вот и хорошо! — вдруг воскликнул Стен. — А то Жанет вся извелась, не зная, как перед тобой извиниться.
— Я? Извелась? Стен, ты ничего не путаешь?
Ей показалось, что Стен позеленел. Оливия никогда не позволяла себе оспаривать его высказывания на людях. Он надменно приподнял брови и, опустив глаза, пробормотал:
— Просто Жанет не совсем хорошо помнит…
— Нет-нет, — захохотала она, роняя нож под стол. — Я-то как раз хорошо помню! Я помню, что мистер Манисти несколько… раболепствует перед вашим талантом, мсье. И поэтому мой небольшой промах на той вечеринке приписал чуть ли не собственным неудачам. Он очень переживал, что мы с вами, его близкие друзья, перессоримся.
— Я думаю, — прошипел Стен, меняя цвета лица, словно хамелеон, — Ивель будет просто в бешенстве, когда бармен поведает ему об увиденном вчера!
— Вчера?
— Да! Вчера!
— А что он видел?
— Мне прямо сейчас пересказать?
Казалось, над столиком летали молнии. Мсье Гартье понял, что ему лучше поскорее убраться восвояси, чтобы не быть случайно убитым.
— Ха! Ха! Ха! — Каждым своим «ха!» Жанет словно забивала гвоздь в голову Стена. — Но я думаю, что ему будет не так неприятно, как Оливии, когда она узнает, что ты потерял свою именную визитницу, когда поспешно снимал штаны в оранжерее.
— Визитница? В оранжерее?
— Нет. Визитница преспокойно лежит у меня. А в оранжерее были штаны и стоны.
Стен вскочил, опрокинув стул. На них тут же стали оборачиваться. Жанет прикрыла глаза. Опять она попала в эпицентр публичного скандала! Это какой-то сумасшедший круиз, такого с ней никогда еще не было!
Стен уперся руками в стол и склонился над ней:
— Жанет, ты безусловно… блестящая шантажистка. Но чем ты докажешь?
— Я не буду доказывать. Оливии не потребуется доказательств.
Губы Стена дрожали.
— Я… Я обещаю тебе, что больше тебе не будет места в нашем обществе! Ивель вернет тебя в твои трущобы. Кажется, Южный Бронкс?
— Спасибо, Стенни! С этим мы разберемся без тебя. — Руки Жанет тряслись как никогда. Чтобы скрыть это, она комкала несчастную салфетку. — Но имей в виду: трущобные кошки очень больно кусаются!
Так и не выпив зеленого чая, Жанет вернулась в каюту. Ее плечи подрагивали, а ноги казались деревянными. Попадись ей сейчас какая-нибудь ступенька или неровность, она бы упала и не смогла встать: от нервов и перенапряжения дрожали все мышцы.