— Вот список, — он вынул из кармана сложенную бумагу.
— Но…
— Никаких «но», капитан! Вряд ли бы вы хотели, чтобы весь Валвис-бей видел, как грузятся на «Этошу» палатки, оборудование, продукты.
Я промолчал, только взял в руки длинный, отделанный перламутром циркуль из слоновой кости с остриями из игл дикобраза, который нашел среди вещей старога Саймона Пэйса, и провел им окружность радиусом в двадцать миль от устья Кунене.
Пока Анна с удивлением разглядывала циркуль, я орудовал на карте. На нее не был нанесен большой порог, находящийся приблизительно в двадцати милях от устья: на карте старого Саймона он был обозначен. Не был нанесен и второй порог, который находился дальше, милях в пятидесяти вверх по реке. Острова Двух кривых дюн на карте Стайна не было. Даже береговая линия была проведена прямой линией.
На время воцарилось молчание. Первым нарушил его я.
— Должен предупредить вас, что устье Кунене — это сплошные песчаные отмели и зачастую после сезона дождей оно неузнаваемо меняется. В зависимости от этого я только на месте смогу решить, где именно высадить вас, — солгал я.
— Вы хотите сказать, что не знаете подхода к месту высадки? — подозрительно спросил Стайн.
— Взгляните на вашу карту, — рассмеялся я. — Есть ли на ней хоть одно подходящее место для высадки?
— Нет, — кивнул Стайн. — Именно поэтому я и обратился к вам. Ведь все карты у вас в голове.
«Очко в мою пользу», — подумал я.
— Если хотите знать, у меня в голове и устье Кунене, поэтому я приму решение на месте. Нельзя забывать о ветре, приливе, отливе и прибрежных течениях, — продолжал сочинять я. — И поэтому нечего решать, пока не увидишь своими глазами.
— Мне это не нравится, — нахмурился Стайн. — Я думал, что вы лучше справитесь с этим, капитан. Любой опытный шкипер может проделать то, что собираетесь сделать вы.
— Тогда давайте повернем обратно, и ищите себе другого, буду только рад, — огрызнулся я.
— А если ветер и течение окажутся неблагоприятными, когда же вы вернетесь за нами? — продолжал он.
Я получил истинное удовольствие.
— Тогда дело будет плохо, — признал я. — Сколько вам придется дожидаться — не знаю.
Его тонкие губы стали еще тоньше. Он погрузился в свои мысли. Я и не предполагал, что мое замечание обойдется мне так дорого.
«Этоша» шла вперед. Туман почти рассеялся. Я оставил мостик на попечение Джона — хотелось немного отдохнуть.
Добравшись до каюты, я скинул башмаки и лег на койку. Засыпая, я думал об Анне… Сквозь сон я услышал возглас Джона. Наверное, у моряков есть третье ухо, которое всегда начеку, даже когда мозг бездействует.
— Судно право по носу!
«Не может быть, не может», — диктовало мое сознание, хотя я тут же вскочил с койки.
Судно право по носу «Этоши»?! В три прыжка я очутился на мостике. Туман рассеивался, и меня ослепил бледный, едко-желтый свет.
Джон опустил бинокль.
— Ничего не вижу, но впередсмотрящий заметил его…
Неожиданно туман на западе раздвинулся, словно театральный занавес. И мы увидели судно, грузовой транспорт. Нос его смотрел на юго-восток. Позади виднелся ровный берег, на который набегали волны прибоя, а еще дальше низкие, серовато-коричневые песчаные дюны.
На мостике появились Анна и Стайн.
— Судно стоит здесь со времен войны. Это «Данедин стар». Оно выбросилось на мель, получив пробоину, — пояснил я.
Неудачливый транспорт, на котором все еще гордо возвышалась труба, словно продолжал идти по курсу.
— Взгляните, — я протянул Анне бинокль. — Спасательные плоты все еще закреплены на палубах.
— Я вижу пушки и танки! — возбужденно воскликнула она. — Нельзя ли подойти поближе?
Джон бросил на меня удивленный взгляд, когда я распорядился уменьшить ход и изменить курс, чтобы «Этоша» приблизилась к потерпевшему кораблекрушение транспорту.
— Они везли танки и артиллерию англичанам, сражавшимся на Среднем Востоке, — заметил Стайн, — а также покрышки для 8-й армии.
Анна бросила на него неприязненный взгляд. Мне показалось, что в душе она ненавидит Стайна. И это обрадовало меня.
— Счастье, для немцев — я имею в виду, что они налетели на подводную скалу, — продолжал Стайн. — Капитану следовало бы держаться подальше от берега, если он не капитан Пэйс… Не следовало идти на такой риск.
— Если хотите знать, — тихо произнес я. — «Данедин стар» был потоплен немецкой торпедой!
— Чушь, — отрезал Стайн. — Он напоролся на подводный риф. Небрежность. Случись такое с немцами, мы бы расстреляли капитана. «Данедин стар» сбился с курса. О том, что он был торпедирован, нигде не упоминалось.
«Этоша» прошла мимо своего мертвого собрата. Я подивился, откуда Стайн был так хорошо осведомлен о «Данедин стар».
— Вы слышали когда-нибудь о торпеде типа XXXI? — спросил я.
Анна и Джон внимательно смотрели на меня.
— Не слышали? Ее создали Блом и Фосс. Торпеда была выпущена из немецкой подводной лодки секретного типа. Могу рассказать вам, как это примерно было. Командир подводной лодки не спешил торпедировать корабль и отправить его на дно морское, боясь раскрыть себя. Он поступил умнее — просто следовал за «Данедин стар», дождался, когда транспорт окажется в этих опасных водах, и только тогда торпедировал его. Ни у кого не было сомнений, что «Данедин стар» напоролся на подводный риф. Хотел бы я встретиться с этим командиром-подводником.