— Мы находились примерно в точке, соответствующей двадцати градусам пятидесяти минутам южной… — сухо и деловито начал Джон, сразу вызвав в моей памяти сцену заседания трибунала военно-морских сил.
— Бог ты мой! — воскликнул Вентер. — Да я все равно ничего не смыслю в таких тонкостях и даже не знаю, как это записать! Скажите мне что-нибудь попроще, и я внесу в свой рапорт.
— А что, состоится следствие? — как можно равнодушнее поинтересовался я.
— Простая формальность. Скажите, где все случилось, я напишу рапорт своему майору, только и всего. Пустая трата времени, но так уж положено.
У Джона вырвался вздох облегчения. Ему явно претила необходимость объяснять происшествие с помощью сфальсифицированных карт.
— Я бы сказал так: «Милях в ста пятидесяти к северо—северо—западу от Валвис-бей…»
Вентер пролил несколько капель коньяка на свой блокнот, с чувством слизнул их и продолжал писать. Мак с отвращением смотрел на него. Вентер тщательно записал все подробности случившегося.
— Ваше имя, капитан Макдональд?
— Джеффри.
Имя он записал неправильно, но я не стал его поправлять, меня вполне устраивала эта ошибка. На всякий случай.
— Гражданин Южно-Африканского Союза?
— Вы когда-нибудь слышали, чтобы иностранец так говорил по-бурски? — нагловато ответил я, переходя на этот язык и сам ужасаясь своему акценту; Вентер, однако, и бровью не повел. — Я родился в Оранжевой Республике.
— Вот как! А я в Трансваале. Давайте-ка выпьем по этому поводу.
Я наполнил его стакан.
— Ваше здоровье! Я бы не возражал, ребята, подольше побыть с вами и выпить как следует, но… служба!
На этот раз и Мак вздохнул с облегчением. Вентер взял свой шлем.
— Ну я пошел. Пока, ребята!
Я проводил полицейского до трапа, а вернувшись, застал Джо на буквально изнемогающим от смеха.
— Вот как нужно заводить друзей! — едва смог вымолвить он. — Вот как надо обхаживать их! Ну и ну! По-моему, его ни капли не заинтересовала вся эта история, а?
— Вот и хорошо. Мы сумели легко доказать Вентеру, что были только в открытом океане.
— Так-то оно так, — растягивая слова, ответил Мак. — Вы можете доказывать это и мне. Но все же, если учесть, что я и сам видел кое-что, то, может, вы скажете мне, хотя бы для интереса, где же мы все-таки были?
— У Берега скелетов, Мак, — резко бросил я.
— Да?.. Это все, что я хотел знать…
Мы ощутили легкий толчок, когда шлюпка, управляемая чьими — то неопытными руками, стукну лась о борт «Этоши». В наступившем молчании я с особой силой почувствовал беспокойство, не покидавшее меня все утро. А тут еще Мак со своим многозначительным «Да?». Теперь он, конечно, будет размышлять над моим ответом…
Но все же, кто мог пожаловать на «Этошу»? Во всяком случае, не полиция, в этом я не сомневался.
На палубе послышались тяжелые шаги. Мы поджидали неизвестного визитера стоя, с наполненными стаканами в руках. Напряжение, в котором мы пребывали все последние часы, заставляло нас заранее отнестись к нему, кем бы он ни оказался, как к незваному гостю.
По доносившимся до нас шагам мы слышали, как он поднялся по трапу, в нерешительности постоял на месте, потом направился к моей каюте. Не ожидая стука, я распахнул дверь.
Наша тревога, вызванная по явлением на «Этоше» столь позднего посетителя, еще более обострившееся нервное напряжение, о котором я упоминал и которое уже не покидало нас в течение всех последующих бурных событий, полностью оправдывались тем, что я узнал позже об этом высоком сутулом человеке. У него были волосы песочного цвета, начавшие седеть на висках, и серые глаза. Он мог бы остаться незамеченным среди многих других ничем не примечательных людей, если бы не жестокое выражение лица и почти беззвучное и какое-то мрачное хихиканье, которое я всегда вспоминаю со страхом.
— Капитан Макдональд? — с просил он с едва заметным немецким акцентом.
— Да, — холодно ответил я. Он помолчал, обежав все, что было в каюте, быстрым оценивающим взглядом, потом протянул мне руку и представился:
— Стайн. Доктор Альберт Стайн.
Я не пригласил его войти и молча стоял. Если он явился в связи с утренними событиями, ему придется немедленно уносить ноги.
— Можно войти? — спросил он. В глазах Стайна читалось дружелюбие, но его выдавали челюсти — точь-в-точь такие же, как у тех странных созданий, что попадаются иногда в тралы в морских глубинах и, оказавшись на палубе, до последнего издыхания пытаются перегрызть стальную сетку.
Я продолжал молчать, не скрывая своего раздражения.
Стайн взглянул на Джона и Мака.
— Я не имел чести…
— Мой помощник и инженер-механик, — коротко представил я обоих.
— У вас замечательное судно, — заявил Стайн, протягивая руку Маку. — Вы должны гордиться, что работаете механиком на таком замечательном судне. Оснащено, полагаю, достаточно мощными двигателями, не так ли?
Мак сделал вид, что не заметил протянутой руки, и я мысленно поблагодарил его за это.
— Машины из Хамбера, но я предпочел бы машины из Клайда.
— Ну, понятно, гордость шотландца! — дружески заметил Стайн. — Два шотландца и англичанин на таком чудесном кораблике!