— Вон там, — прошептала она, указывая на место.
Хуан пустил лодку еще медленней и направил ее в проход в зарослях тростника. Он не сводил глаз с датчиков глубины и непрестанно следил, чтобы водоросли не застревали в лопастях двигателя. Шлюпка продвигалась в густых зарослях с глухим шипением скребущегося о корпус камыша.
Они проделали путь почти в семьдесят ярдов, и тут Хуан почувствовал запах дыма. Он еще раз принюхался к воздуху, словно ищейка, но запах будто испарился. Уж не привиделось ли это ему? Но нет. Запах вскоре стал сильнее, этот копченый запах горящего дерева. Хуан схватил Слоун за руку, закрывая ладонью свет фонаря.
Впереди уже различались языки оранжевого пламени. Но это явно была не печная яма, о которой упоминала Слоун. А нечто, совершенно на нее не похожее.
— Черт возьми, — выругался Хуан. Он дернул за рычаги, взмолившись, чтобы вода здесь сохраняла свою глубину. Лодку резко толкнуло вперед, отбросив Слоун прямо на него. Ему удалось сохранить равновесие, и, удерживая Слоун, он пытался разглядеть хоть что-то сквозь эту сплошную камышовую стену. Внезапно они выплыли в заводь, где, как предполагалось, и должно было находиться жилище Папы Генрика. Хуан тут же бросил взгляд на датчики. Под килем оказалось не более фута глубины. Он поставил двигатель на полный реверс и опустил якорь. Они еще не успели развить большую скорость, и Хуану удалось затормозить лодку прежде, чем она наскочила на мель.
Он выключил двигатели и только затем вгляделся в окружающую обстановку. Лачуга, располагавшаяся в центре заводи на островке, была охвачена огнем; языки пламени и красные угольки скакали по горящей крыше, смастеренной из соломы и дерева. Лодка, на которой Папа Генрик ловил рыбу, покоилась на воде вверх дном, также пылала огнем. Но поскольку она наполовину затонула, сгореть дотла не могла. Клубы белого дыма просачивались сквозь ее швы и вздымались в воздух.
Сквозь рев охваченного пожаром жилища отчетливо послышались крики человека в предсмертной агонии.
— Боже мой, — в ужасе воскликнула Слоун.
Кабрильо среагировал мгновенно. Он взобрался на крышу рубки и бросился по ней по направлению к островку. Крыша на пять футов возвышалась над кормой. Тщательно отмеряя шаги, Хуан рассчитал так, чтобы спрыгнуть левой ногой на ограждение лодки, что шло по всему ее периметру, ведь правая нога его, будучи наполовину в протезе, не позволила бы выполнить этот трюк. А уже оттуда он грациозно нырнул в воду. Движения его были плавными, но сильными. Хуан быстро поплыл.
Когда ноги его уперлись в дно, он, словно разъяренный зверь, бросился к берегу. В этот момент до него донесся рев лодочных двигателей.
Это был белый катер, что возник с противоположной стороны острова. На борту его в открытой рубке стояли двое с пулеметами в руках. Песок вокруг Хуана тут же пустился в пляс. Хуан пригнулся, укрываясь от шквала пуль, его рука инстинктивно потянулась к кобуре. В следующую минуту он бросился на песок, дважды перекувыркнулся и встал на колени, крепко сжав руками пистолет, который он предусмотрительно пристегнул к поясу, пока они с Слоун еще любовались ночным небом. Хуан стрелял вслепую, тогда как налетчики четко видели его, освещенного пламенем горящей хижины.
Не успел Кабрильо сделать и пары ответных выстрелов, как на него уже обрушился новый шквал пулеметных очередей, заставляя пятиться обратно к шлюпке. Он набрал побольше воздуха и чуть ли не нырнул в песок, спасаясь от свинца.
Окунувшись с головой в воду, Хуан проплыл около тридцати ярдов, изо всех сил удерживаясь, чтобы не всплыть и не закашляться, раскрыв себя: ведь горло его раздирал попавший туда песок. Он чувствовал, что лодка проносится туда-сюда в поисках его прямо над той траекторией, которую он взял, чтобы вернуться на шлюпку. Превозмогая физическую боль и практически задыхаясь от нехватки кислорода, Хуан проплыл еще немного. Наконец, решив, что он вне зоны видимости преследователей, Хуан резко встал, твердо упершись ногами в дно, и еще секундой более продолжал задерживать дыхание. Действительно, те двое на катере находились в ярдах десяти от него и смотрели совсем в противоположном направлении. Вода доставала ему почти до подбородка, и это затрудняло дыхание, но он все же вскинул руки над головой с зажатым в них пистолетом и выстрелил. И только после этого он смог расслабиться и откашляться, мучительно, конвульсивно и продолжительно. Он не знал, задел ли он кого-нибудь, но, видимо, пуля пролетела совсем близко к ним, так как двигатели катера тут же взревели, и он понесся обратно по направлению в Уолвиш-Бей.
Хуан согнулся, оперев руки о колени, и кашлял до тех пор, пока его не вырвало. Утерев лицо, он взглянул на тихую заводь и на мирно покачивающуюся шлюпку.
— Слоун! — рявкнул он. — С вами все в порядке?
Она выглянула из рубки. Тусклый красноватый свет от огня не мог скрыть ее широко раскрытые в ужасе глаза и мертвенную бледность ее лица.
— Да, — проговорила она, а затем твердым голосом добавила: — Со мной все в порядке. А с вами?
— Со мной тоже, — ответил Хуан и переключил внимание на полыхающие руины.
Крики Папы Генрика уже прекратились. Хуан подошел ближе. Через минуту крыша хижины готова была развалиться на части, извергая вокруг себя нестерпимый жар и запах гари, так что Хуан даже прикрыл лицо рукой. Валящий густой дым разъедал глаза и заставил Хуана еще раз мучительно закашляться. Ощущал он себя так, будто несколько дней дышал осколками стекла.
Кабрильо схватил первую попавшуюся деревянную палку и откинул горящий кусок материи, что служил дверью. Что там внутри, из-за дыма разобрать он не мог и уже собирался было войти в охваченную огнем хижину, как вдруг налетевший порыв ветра поднял новые клубы сажи и пепла. Но Хуану все же на долю секунды удалось разглядеть сгоревшую дотла кровать — образ, который, он знал, до конца жизни будет его преследовать.
То, что осталось от рук Папы Генрика, до сих пор было приковано наручниками к спинке кровати, и, несмотря на то, что огонь изрядно повредил тело, сомнений не оставалось: старика пытали, прежде чем поджечь лачугу. Последнее дыхание жизни запечатлелось на лице в виде раскрытого в агонии рта. Лужица крови под кроватью яростно зашипела от попавшей в нее головешки.
В то же мгновение крыша хижины развалилась на части, полыхая огнем и обдавая все вокруг искрами ненасытного пламени. Хуан еле успел отскочить. Нет, его мокрая одежда не могла воспламениться, это внезапный прилив адреналина, смешанного с ужасом от недавно увиденного, заставил его отскочить.
Он бросился к морю и резво пустился вплавь по направлению к шлюпке. Зацепившись за якорную цепь, он взобрался по ней на борт. Слоун уже протягивала ему руки, чтобы помочь проскользнуть под перилами ограждения. Она лишь молча взглянула на его пистолет, заткнутый за пояс штанов.
— Идем. — Хуан взял ее за руку, и они вместе прошли через всю палубу и спрыгнули в рубку.
Хуан включил двигатели на полную мощность и начал яростно выкручивать рулевое колесо.
— Что вы собираетесь делать? — спросила Слоун, стараясь перекричать поднявшийся рев. — Те двое были на быстроходной лодке с лыжными шасси. У них пятиминутное преимущество, их скорость, должно быть, не менее двадцати узлов. Мы не можем догнать их.
— В два счета, если не быстрее, — буркнул он, не глядя на Слоун, едва контролируя свой гнев. Он выровнял курс, когда нос лодки почти уткнулся в тростник рядом с узким проходом, что вел обратно в открытый океан.
— Хуан, нам их не догнать, тем более, у них пулеметы, когда у нас — всего лишь пистолет.
Тростниковые заросли яростно хлестали корпус рубки, пока лодка со свистом проносилась по узкому каналу. Непрестанно поглядывая на датчик глубины, Хуан вывел лодку из узкого прохода в открытый океан и лишь тогда вздохнул с облегчением.
— Держитесь! — крикнул он и сдвинул рычаг под приборной панелью. Передняя часть лодки начала медленно подниматься — это гидравлическая система активировала подводные плавники и крылья, скрытые в дне лодки. Слоун не успела среагировать. Она потеряла равновесие, завалилась назад и, наверное, упала бы за борт, не успей Хуан крепко схватить ее за переднюю полу куртки. Подводные крылья тем временем продолжали подниматься до тех пор, пока только крылья и выдвижной пропеллер не остались торчать над поверхностью, под углом запрокинув лодку. В считанные секунды они развили скорость до сорока узлов.