Кабрильо указал Мафана на лестницу, приказывая занять позицию на ее верхушке, а сам обратился к Линде:
— Эту вышку они взяли первой и, по всей видимости, без особых проблем. А вот на второй платформе они встретили ожесточенное сопротивление со стороны нефтяников.
— То есть они попросту окружили их и где-то заперли?
— Думаю, да. Несмотря на всю их жестокость, прежде всего с практической точки зрения им невыгодно было бы убивать около полусотни рабочих.
— Значит, сейчас я отправляюсь на их поиски?
Хуан закивал головой.
— Как только мы обезвредим повстанцев, эти рабочие нам понадобятся, чтобы остановить нефтяной поток. И если на платформе, к которой устремился Эдди, никого из нефтяников не осталось в живых, нам придется перевезти туда этих.
Возьмите троих солдат и спускайтесь вниз, только будьте осторожны. Здесь должна быть комната отдыха или столовая, в общем, какое-то просторное помещение, чтобы вместить весь рабочий состав платформы.
— Будет сделано, капитан.
Кабрильо не мог не улыбнуться, наблюдая, как Линда в сопровождении трех солдат в два раза выше нее направилась к вышке. Кабрильо присоединился к Мафане. Еще раз оглядевшись вокруг, Хуан мысленно просчитывал углы обстрела, возможные укрытия и места, куда они могли бы отступить, если террористы начнут их теснить.
Вдруг он ощутил на себе взгляд Мафаны.
— Вы хотите попросту перейти в наступление? — спросил он.
— Это единственный план, по которому я привык действовать, — ответил тот, широко улыбаясь, — и он еще ни разу меня не подводил.
Хуан покачал головой. Затем попросил напомнить солдатам об их действиях.
Солдаты молча повисли на лестнице.
В этом наступлении Хуан использовал тактику шахматной игры, тщательно продумав партию, словно гроссмейстер, уверенно передвигающий свои фигурки навстречу победе.
Солдаты Ндебеле, привыкшие к боям в джунглях, уверенно и осторожно действовали в этой незнакомой обстановке. Они крадучись пробирались по платформе с осторожностью бывалых охотников, выслеживающих дичь, — охотников, которые всю свою молодость провели в погоне за самым диким и свирепым зверем — другим человеком.
На рассредоточение ушло около десяти минут. Хуан вновь окинул взглядом платформу и удостоверился, что все находятся на своих местах.
Удовлетворенный увиденным, Хуан спрыгнул с лестницы и стремглав помчался к стоявшему впереди контейнеру. Добежав, припал к полу и трижды проверил, что предохранитель оружия снят.
Главарь повстанцев находился в ста ярдах от него, разговаривая по внушительной на вид рации, скорее всего, либо с Макамбо, либо с тем, кто стоял над ним и был, по всей видимости, ещё на берегу.
Хуан вскинул автомат и лазерным прицелом уткнулся тому в грудь, прямо в сердце.
Секунду спустя на том месте, где только что виднелась красная лазерная точка, уже зияла огромная дыра от пули. Солдат беззвучно упал. Благодаря глушителю, выстрела никто не услышал, однако несколько повстанцев заметили отсутствие командира. Казалось, все они обладали единым умом, единым зрением, едиными ощущениями, поскольку все, как один, вскинули оружие и медленно начали передвигаться по площадке.
Когда один из солдат Кабрильо пустил несколько очередей из винтовки без глушителя, тридцать автоматов ответили ему в унисон. Однако Кабрильо расставил свои силы таким образом, чтобы ни одна траектория стрельбы не приближалась на опасное расстояние к нефтяному потоку, иначе катастрофы не избежать.
Шестеро повстанцев повалились на землю сразу же, как только был открыт огонь. Еще двоих уложил Хуан выстрелом от бедра, поскольку те неожиданно вывернули из-за угла контейнера, за которым он скрывался. Свирепость и напряженность перестрелки усиливалась. Один из его солдат на бегу к очередному укрытию получил ранение в ногу. Он плашмя припал к земле футах в десяти от Кабрильо. Не раздумывая, Хуан открыл огонь и, бросившись к солдату, за воротник подтянул его в укрытие.
— Нгиябонго, — произнес тот, сжимая раненую ногу.
— Не за что, — ответил Хуан, догадавшись.
В следующую секунду все вокруг них перевернулось вверх дном, поскольку одна из боеголовок разорвалась прямо за дальним углом их контейнера.
В этот момент Линда больше всего на свете желала, чтобы коридоры административной зоны погрузились в кромешную тьму. Это было бы намного безопаснее, и она прибегла бы к окулярам ночного видения. Но их повсюду освещали яркие высоковольтные лампочки.
Нижний этаж буровой установки представлял собой лишь отсеки с машинным оборудованием, однако, когда они поднялись выше, перед ними предстал целый лабиринт проходов и смежных комнат. Также они нашли несколько спален для рабочих и пару офисных помещений.
Не было ничего скучнее и муторней, чем проверять комнату за комнатой, однако иного выбора у них не оставалось. Линда явно ощущала, как поджимало время. Чем больше времени займут поиски, тем дольше придется капитану сражаться с повстанцами в этих неравных условиях. Она не осуждала его тактики. Только, по ее мнению, в операции нужно было задействовать больше людей.
Заглянув за угол, она заметила двух повстанцев, прислонившихся к двери по обе ее стороны, автоматы свисали с их плеч. Она тут же метнулась обратно за угол, ее резкое движение заставило ее солдат насторожиться! Она молча показала два пальца и дала понять, что за углом увидела двух охранников. Боевые жесты по всему миру были универсальны, поэтому африканцы без труда ее поняли, кивнув головами. Указав на одного из них, Линда жестом указала на пол. Тот кивнул, повернулся к своему товарищу и сначала показал руками стрельбу из пистолета, а затем два больших пальца. Этим он дал Линда понять, что его товарищ — лучший стрелок. Линда кивнула, и тот занял позицию.
Лазерный прицел ее автомата метался по потолку, пока она шаг за шагом осторожно приближалась к углу. Опустив автомат, она вновь заглянула за угол. А затем быстрым, но беззвучным движением прицелилась в грудь одного, ее солдат — в грудь другого. Они выстрелили одновременно. Послышался лишь выстрел штурмовой винтовки, не оборудованной глушителем.
Затем они вчетвером ринулись к комнате, где держали заложников, как вдруг из нее выскочил третий охранник. Открыв огонь, они его тут же ликвидировали. Но как только их перестрелка стихла, из-за двери донеслись выстрелы и крики мужчин в агонии и страхе.
Первой до двери добралась Линда. Тремя мощными очередями она практически снесла дверной замок и, вышибив ногой дверь, влетела в комнату, оказавшуюся столовой, и резко спикировав вниз, чтобы уйти от града ринувшихся на нее очередей. Приземлившись на плечо, Линда вскинула свой автомат. Встревоженные выстрелами в холле, повстанцы открыли беспорядочный огонь по обезумевшим заложникам, пули летали во всех направлениях и рикошетили от стен. Террористов оказалось всего двое.
В столовой воцарился полный хаос, еще уцелевшие нефтяники метались из стороны в сторону, пытаясь избежать шальной пули, а те, кого уже ранили, падали на пол, истошно вопя.
В панике пролетевшие к выходу несколько человек едва не раздавили Линду, лежавшую практически у порога. Вместо того чтобы выстрелить по повстанцам, она загнала несколько очередей прямо в проходившую по потолку вентиляционную шахту. Еще двое нефтяников повалились на пол, прежде чем она успела перезарядить автомат и выстрелить одному из преступников прямо в голову. Случай для этого пришелся великолепный. Оставалось ликвидировать еще одного. Тут в столовую ворвались трое подопечных Линды. Оглушительно прокричав нефтяникам пригнуться, они внимательно оглядывали помещение в поисках последнего террориста. Как только Линда прикончила его товарища, повстанец перестал отстреливаться и пригнулся, намереваясь затеряться в толпе рабочих, которые теперь ринулись к выходу.