— Джулия, я должен был осмотреть тебя полностью. О том, что я тебе сказал сейчас, знаем только ты и я. А теперь извини, мне скоро выезжать в аэропорт. Меня ждут пациенты в Москве. Там встретимся и продолжим разговор. Если захочешь.
— Спасибо за правду.
— Возможно, это направит твои воспоминания в правильное русло, очистит твою совесть и остановит в нужный момент, если решишь принять ухаживания моего сына. А теперь пойдем, Роберт сейчас сразит нас кулинарными способностями.
Юля и Эдвард вернулись в дом. Аромат жареного бекона привел их на кухню, отделанную в бело-синий кафель. В центре круглого стола, покрытого белоснежной, накрахмаленной скатертью стояла тарелка полная тостов с румяной корочкой, рядом на овальном блюде теснились под свежей зеленью и блестящими оливками ломтики брынзы и сервелата. У плиты суетился Роберт. Он повернулся на их голоса и, шутливо насупившись, пожурил Эдварда:
— А ты всех своих пациентов обнимаешь?
— Да ты никак ревнуешь, — рассмеялся Фаррелл-старший, но руку с Юлиного плеча убрал и добавил, — Твоя принцесса так и норовит упасть в обморок.
— М-м, как вкусно пахнет! Чем тебе помочь? — Юля подошла к Роберту, и он ткнулся носом в ее щеку. От очередного вторжения в личное пространство подопечной у Эдварда перехватило дыхание. "Не забывай, что ты только что сам ее оттолкнул", — напомнил ему внутренний голос.
— Достань тарелки из белого шкафчика над мойкой и разложи приборы! — Роберт не спускал с нее глаз.
"Пялится на нее как влюбленный Пьерро" — усмехнулся Эдвард и тихо вышел из кухни, чтобы позвонить. Вскоре он вернулся, сел с ребятами за стол и некоторое время исподтишка наблюдал за Юлей. Она вела себя так, будто и не было между ними неловкого разговора полчаса назад. «Может, я себе все надумал, и девочка просто переживала из-за потери памяти, меня же в неясных воспоминаниях интуитивно приняла за какого-то близкого ей человека? А я-то, старый дурак, надумал себе неизвестно чего. Но хороша, плутовка! Я не узнаю сына. Словно кто-то завел часы, стоявшие много лет, и время пошло. Так хорошо сидим, по-семейному. Странно даже… И легко! Будто лет десять сбросил".
Эдвард отложил салфетку и встал:
— Я договорился, как ты просил. Можете взять машину в гараже и хоть сейчас отправляться в путь. Держи документы и ключи. Я попросил Виктора, чтобы нам сняли гостиницу на троих. Вопросы есть?
— Нет вопросов. Спасибо, отец!
Во взгляде сына Эдвард прочел искреннюю благодарность, а вот Юля больше не смотрела в его сторону, если только он не обращался к ней лично. Это слегка кольнуло его.
— Друзья мне уже забронировали гостиницу, — на губах Роберта играла невинная улыбка.
— Хорошо. По-любому, до встречи в Москве, — Эдвард с досадой взглянул на сына, чуть поклонился в сторону Джулии и, повернувшись на каблуках, стремительно вышел из кухни.
— Ну что ж, — Роберт потянулся, как огромный кот, — будем действовать по обстановке! Боевая готовность номер один. Мне кровь из носу нужно быть сегодня вечером в Москве, поэтому выезжаем сейчас. Для начала надо раздобыть тебе какой-нибудь костюм. Не можешь же ты путешествовать в медицинском халате. Женской одежды у нас нет, а твоя еще не высохла. Пойдем, пороемся в шкафу, проявим фантазию.
В комнате Юля задержалась у стеллажей, заставленных книгами и фотографиями, в основном военными нечеткими снимками. Лишь один цветной, в черной зеркальной рамке, словно случайно оказавшийся среди них, сразу бросался в глаза. — Это ведь та красивая женщина, что изображена на портрете в гостиной, — воскликнула Юля, — Кто она?
— Жена хозяина дома. Она погибла.
— Красивая. Ты говорил, хозяин дома тоже врач?
— Военный врач. Это комната его сына. Артур — классный парень. Он сейчас в отъезде, но разрешил пользоваться всем, что мне понадобится, — Роберт обнял Юлю за талию, и она, вздрогнув, отстранилась. «Не переиграл ли меня отец?» — он досадливо закусил губу.
Роберт подвел Юлю к шкафу.
— Постарайся подобрать себе одежду более-менее по размеру, просто чтобы доехать в машине до магазина. В общем, подумай, а я пока приведу себя в порядок, — он сунул руки в карманы и расстроенный вышел из комнаты.
Когда Роберт вернулся, Юля стояла босиком у окна в светлом зеленом джемпере и хлопковых брюках, аккуратно закатанных выше щиколотки и туго затянутых ремнем на талии.
— Смотришься стильно. Как ты ноги не переломала в лесу на таких каблуках?
Роберт повертел туфли в руках, присел на корточки и помог обуться. Касаясь ее лодыжки, он не избежал искушения, и словно невзначай скользнул под брючину по гладкой коже стройной ноги значительно выше, чем позволяли приличия.