— Платье от кутюрье чересчур для этого борделя.
— Терпение, моя прелесть.
Подошел метрдотель:
— Добрый вечер, господа!
— Для меня зарезервирован столик на фамилию Громов, — Роберт, чуть прищурив глаза, осматривал зал.
— Да, есть такой. Позвольте вас проводить.
Метрдотель привел их к столикам у стены. Они находились на возвышении, и отсюда хорошо просматривался весь зал. Кресло с потертой золотистой бархатной спинкой оказалось непритязательными на вид, но удобным. Юля с удовольствием в нем утонула.
— Я голоден, как зверь, — игриво прорычал Роберт, — а ты?
— Готова завалить антилопу, — Юля изобразила рукой когтистую лапу.
— Да ты хищница? — Роберт смешно нахмурил брови.
— Не травоядная.
— Не боишься играть со львом?
— Страха нет, это точно.
— Прекрасная Джульетта Капулетти… Меня ведь крестили Романом, один шаг до Ромео, не правда ли? Обожаю Шекспира.
— Это объясняет цитирование наизусть трагедии. Хотя для англичанина знать русский вариант удивительно.
— Да будет тебе известно, предки по маминой линии эмигрировали из России в двадцатые годы.
— Вот это поворот!
Подошел официант.
— Роберт, побудь еще немного волшебником и угадай, что я предпочитаю из еды. Для меня это пока набор букв и картинок, — попросила Юля и закрыла меню.
— С удовольствием! — Он закончил изучать винную карту и сделал заказ:
— Нам, пожалуйста, седло барашка две порции, овощи, хлебную корзинку, сырную тарелку и два бокала Шато-Марго.
Когда принесли еду и вино, у входа в зал возникло оживление, и глаза Роберта блеснули недобрым огнём. Четверо подвыпивших мужчин, балагуря и панибратски похлопывая метрдотеля по плечу, развязной походкой прошли к столу у сцены. Метрдотель заискивающе улыбался, поклонился лишних три раза и нервным жестом поторопил официанта. Юля сделала вид, что не заметила, ни как побелели у Роберта костяшки пальцев, крепко сжатых в кулак, ни как он украдкой взглянул на неё.
— У нас дома повар отлично готовит из ягненка Ланкаширское рагу, — Роберт впился зубами в сочную мякоть барашка, — Но когда я попал на восток, то понял, что вкуснее ягнятины с солью и перцем, приготовленной на огне, нет ничего на свете. Мой друг Дмитрий — мастер полевой кухни.
— Ты с ним в Москве встречаешься? — Юля изящно отрезала небольшой кусочек мяса и отправила в рот.
— Да, и еще с одним парнишкой. Думаю, они тебе понравятся… — Роберт поднял было бокал, но компания у сцены вновь привлекла его внимание.
— Какой насыщенный оттенок у этого вина, — напомнила Юля о своем присутствии.
— Да, — рассеянно ответил Роберт, — Я неслучайно его выбрал.
— И что же это за волшебный нектар нам принесли? — Юля пригубила и склонила голову набок.
— О, это удивительное вино из погребов замков в Бордо… — Роберт отправил эсэмэску и пустился в пространный рассказ: — Знаешь, самые лучшие сорта винограда выращивают в Вон-Романе в Бургундии: Шато-Марго, Шато-Латур, Шато-Лафит, Шато О-Брион и Сотерн…
Юля ловила каждое слово Роберта и не знала, что ее больше захватывало: сам рассказ или голос, от которого сердце плавилось, как шоколад на солнце
— Джулия, а поехали в Канны? На Лазурный берег. Попьем хорошего французского вина, — экран телефона высветил новое сообщение. Роберт набросал ответ и доел остывшее уже мясо.
— Если только ты меня провезешь в качестве ручной клади.
— Да найдем мы твои документы, не переживай, — он отложил приборы и хитро подмигнул ей.
Люди, что так интересовали Роберта, так и не сделали заказ. Юля почувствовала на себе цепкий, колючий взгляд одного из них, и по ее спине пробежал холодок. Лысый, небритый здоровяк, встретиться с которым она не пожелала бы ночью в темном переулке, смотрел то на нее, то на Роберта. Лысый что-то сказал своим друзьям и, они, посовещавшись, встали и вышли из зала. Роберт отправил еще одно сообщение.
На сцене певица томно затянула балладу про замечательную жизнь на английском языке. Роберт подозвал официанта и попросил счет.
— The sun's in your eyes, the heat is in your hair[1]… — подхватил Роберт слова песни, — Джу, пойдем потанцуем.
Юля вложила пальцы в его большую теплую ладонь и пошла за ним. Роберт умело вел в танце, и ей оставалось лишь следовать за ним. Юле захотелось раствориться в его объятьях, ощутить силу рук и вкус губ: «Интересно, как с такими распутными мыслями в голове я осталась целомудренной особой. Или дело в этом парне?»
Она подняла на Роберта глаза. В его расширенных зрачках отражались огни, озаряющие сцену. Он смотрел на Юлю не отрываясь, будто она могла исчезнуть. Сквозь тонкую ткань платья кожу обжигал жар его ладони. Роберт прижал ее к себе и робко коснулся губами щеки. От этого невинного поцелуя по телу Юли пробежала дрожь, и все ее существо наполнилось томящим восторгом.