Первые Ануират пришли к Ваэссиру, и склонились перед Ним, и молвили, что Бог обязал их охранять Владыку при жизни и после смерти. Ваэссир выбрал из них Восемь – по числу божественной тайны гармонии и вечности, и стали они Его стражами, Живыми Клинками Ануи. А когда пришло время Ваэссиру переродиться в следующем своём потомке, были выбраны новые Живые Клинки. И так было для каждого следующего Владыки Таур-Дуат. Прежние стражи уходили вместе с умершим и охраняли его последнюю обитель, как охраняли самого Владыку при жизни. Таким образом, непосвящённый не мог посягнуть на тайны рода Эмхет и уж тем более – на ритуал призыва Силы Ваэссира, который до ́ лжно было проводить лишь наследнику по праву крови и духа.
Род же Ануират отныне рос и множился, пока крепок был их союз с родом Эмхет и пока сыновья их охраняли потомков Ваэссира, правящих их возлюбленной землёй».
Ануират предпочитали жить обособленно, закрытыми общинами. Ренэфу довелось побывать в одном из таких поселений только однажды, и по ощущениям это напоминало посещение храмов Стража Порога с их мрачными бальзамировщиками. В конце концов, этот род рэмеи был связан с Ануи, пожалуй, даже больше, чем Его жрецы. Но узнать Ануират ближе царевичу не удалось – чаще отец посещал общину со своим любимчиком Хэфером. Тем более странно было думать теперь, что однажды именно ему, Ренэфу, Ануират согласно традиции отдадут восемь своих лучших сыновей-воинов. «Интересно будет сразиться с кем-нибудь из них и узнать, действительно ли они так сильны, как говорят…» – размышлял царевич. Разумеется, с отцовскими стражами он сражаться не собирался, да они бы и не стали. Но когда у него появятся свои собственные Живые Клинки, можно будет понять, насколько сам он уступал им как воин. Хотелось верить, что ненамного, тем более что тогда в нём уже будет жить Сила его предка.
Император Секенэф склонился над столом, инкрустированным лазуритом с золотистыми прожилками, и рассматривал карты Таур-Дуат и прилежащих к ней территорий. Одет он был в длинную тёмно-синюю тунику, прихваченную золочёным поясом, а его совершенно белые длинные волосы были убраны назад и перетянуты на лбу диадемой со змеедемоном-защитником. Золотые браслеты на предплечьях подчёркивали его всё ещё крепкие мускулы. Да, эти руки одинаково искусно могли управлять боевой колесницей, метать копья, натягивать тетиву и орудовать мечом. Ренэф уже пожалел, что столь опрометчиво сомневался в силе отца. Могучая энергия исходила от Императора тяжёлыми тёплыми волнами – даже сейчас, когда он не использовал её.
Царевич поклонился и учтиво проговорил:
– Хорошего утра, Владыка мой и отец.
– Здравствуй, сын, – отозвался Секенэф, поднимая взгляд от карт.
Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, и царевич испытывал смешанные эмоции – трепет и нетерпение. Его раздражение на промедление отца куда-то улетучилось, уступив место предвкушению, будоражившему его тело как крепкое игристое вино. «Назначит сейчас? Или сначала проверит меня в Лебайе?» – пронеслось в его голове.
– Под твоим командованием находится уже не один отряд верных тебе воинов, – произнёс Владыка. – По праву и по заслугам ты поднялся от солдата к десятнику и даже выше, став на данный момент самым молодым командиром взвода в армии Таур-Дуат[21]. Есть чем гордиться, царевич. Говорят, ты хорошо зарекомендовал себя как лидер, хотя тебе ещё не доводилось отправляться на самостоятельное серьёзное задание.
Ренэф чуть склонил голову.
– Я готов. Тебе стоит лишь приказать, Владыка.
– Об этом я и хотел говорить с тобой сегодня, – кивнул Император. – Подойди ко мне и посмотри сюда.
Царевич коротко вздохнул и приблизился к столу. Разумеется, ничего нового для себя в картах юноша не увидел – он изучал их десятки, сотни, тысячи раз в ходе обучения. Но сейчас, стоя рядом с Владыкой, Ренэф нутром почувствовал важность происходящего – настолько же остро, насколько ощущал исходившую от отца Силу. Неужели и он когда-нибудь станет вместилищем энергии настолько мощной? Была ли это только лишь энергия предка, или могучий дух самого Секенэфа тоже проявлял себя в ней? Ренэф расправил плечи, напоминая себе, что он и сам был потомком Ваэссира Эмхет, что в его жилах тоже текла золотая кровь Богов.
Секенэф придвинул к сыну небольшую карту северо-восточных границ Империи: на ней были изображены почти все земли до самого горного хребта Маэлдаз, за исключением нескольких пограничных территорий, оставшихся нейтральными. Палец Императора с аккуратно подпиленным когтем указал на маленькую, но очень значимую… нет, Ренэф даже не мог назвать её страной.
21
Ренэф – младший военачальник, командир взвода, насчитывающего 50 воинов. Однако титул царевича также даёт ему некие привилегии, в том числе и возможность в некоторых случаях говорить на равных с генералами.