Жердицкий, внимательно посматривая на гостей, вытер пол со лба и посмотрел на покрытые маревом горы, над которыми сгустились черные тучи. Взгляд остановился на вещевом мешке, и врач поежился так, словно повеяло холодом.
— Дрозды улетели на юг! — едва слышно, но отчетливо произнес Артемий Францевич.
— Что? — удивился Морозов, растерянно переглянулся с другом, и ответил, — Еще не осень.
— С кем имею честь? — поклонился Александр, — Подполковник Дроздов и капитан Морозов. Прибыли по приказу генерала Туркула с заданием.
— Полковник от медицины Жердицкий! — кивнул врач, — Магистр ложи «Астрея». Сгораете, господа, от любопытства? Признаться не ожидал, что так все повернется. В недоумении, почему я не вышел на связь тогда, в Севастополе? Не было нужды. Я получил указания из центра известным мне способом. Я знал, что вы именно сегодня будете у меня. Как? Я умолчу об этом.
— Какие будут указания? — вздохнул Дроздов, наливая чай, — Признаться я …
— Пить чай! — отрезал Жердицкий, — Десанта не будет, но реликвия не должна достаться большевикам. Это я говорю от имени ложи «Астрея». Если решите уходить, то только не через Балаклаву. Этот вариант провален.
— Ловушка? — нахмурился Дроздов.
— И, тем не менее, выход есть у каждого, особенно если есть, кого любить, — предупредительно поднял палец эскулап, — Вы знаете, о чем я говорю, господин подполковник. Не надо лишних слов, лохарг.
Дроздов от неожиданности вздрогнул, но ничего не ответил, лишь налил настойки и, не закусывая, выпил. Маги, мистики, язви его! Откуда он все знает? Александр задумался и, на мгновение, увидел лицо Гикии, пышную гриву черных волос и глаза, полные печали и страха. А еще говорят, что мертвым нечего бояться. Неужели есть еще что-то страшнее смерти? Ничего, узнаем, совсем скоро узнаем, ядри его за ногу!
— … так говорите Палладий, кому-то нужен? Не удивительно, — кивнул Жердицкий, — Тонкие сферы содрогаются, ибо все взаимосвязано. Это козырный туз, можно сказать главный аркан расклада. Оригинально!
Морозов склонился над разложенной колодой ТАРО и обсуждал их сообщение вместе с Жердицким. Дроздов мрачно посмотрел на ненормальных философов, налил еще из бутылочки и опешил, увидев под яблоней архонтессу. Гикия собирала странные черные цветы, останавливалась, чтобы вытереть слезы полой черного пеплоса. Вот тебе и предзнаменование. Собрав букет, Гикия подошла к лодке, стоявшей на берегу свинцовой реки и скрылась в сером тумане над Стиксом.
Тишину гор разорвала беспорядочная пальба, от которой офицеры вздрогнули, посмотрели друг на друга и бессильно опустили руки. Нет ничего хуже ощущения собственного бессилия. Застрекотали пулеметы, а вслед за ними разрывы ручных бомб. Гулкое горное эхо наполнило Иосафатову долину грохотом, словно в день Страшного Суда. Жердицкий побелел, услышав в голове крик десятков людей, плоть которых разрывал свинец. Схватился руками за голову и Морозов, ощущая боль каждого воина адской битвы.
Из дома выбежал Станислав, испуганно махал руками и что-то кричал, но голос тонул в грохоте сражения. Жердицкий вскочил и торопливо побежал к фельдшеру. Врангелевцы поспешили следом. В чистой комнате, на топчане лежал монах в разорванной рясе. Даже не профессионалу медику было ясно, что инок уже не жилец на белом свете. Раненный бредил, но как-то странно бредил, слишком осмысленно, а главное в тему недавнего разговора.
— … демоны! Они не одни пришли … Продали души Нечистому … Тени с огненными хлыстами выпивают душу. Мы их крестом, молитвой и оружием святым, а нечестивцы ржут, аки твари непотребные … Осквернили храм, а он молчит! Нас молниями бесовскими, а он опять молчит! Грехи наши …
— Стас! Инъекцию морфия, быстро! — приказал Артемий Францевич, — Пусть умрет спокойно.
— О чем это он бредит? — пожал плечами Стас, вытащил из стерилизатора шприц и набрал наркотик, — Может лучше добить, чтобы не мучался?
— Мальчишка! — топнул ногой Жердицкий, — И это говорит будущий врач! Отлично! А теперь исчезни! Стой на улице и смотри. Могут быть еще раненые. Пусть Дарья приготовит перевязочный материал.
Фельдшер недовольно хлопнул дверями и выбежал на улицу. Грохот сражения достиг дьявольского апофеоза, в котором не было ничего божественного. Офицеры послушали разговор оружия и понимающе переглянулись. Дроздов вытащил револьвер и стал возле двери, а Морозов присел на табурет возле топчана.
— Где я? — открыл глаза монах и в страхе дернулся, увидев рядом красного командира.