— Что будем делать? Стоять здесь до утра? — зевнул Морозов, — Или будут гениальные идеи в стиле барона Мюнхгаузена?
— Ты «чернокнижник» дивизии? Вот и действуй! — огрызнулся Дроздов, — Сделай нас котами, собаками Баскервиллей или просто зажги на небе канделябр! Не знаю! В уставе, о магической войне ничего не сказано.
Подполковник осекся и предостерегающе поднял руку. Морозов прислушался к ночи, и почему-то вспомнилась пещера под маяком в Эрегли. Скрип, противный, зубодробительный подобно смычку теребил нервы, извлекая из них аккорды первобытного страха. И от неслышной мелодии ночи пробудилось нечто черное, первобытное, давно забытое. Крови! Ужасно хотелось крови, чтобы упиться ею до бесчувствия и, отбросив в сторону дурацкие предрассудки, творить Зло, скрип-скрип!
Глаза Дроздова налились кровью, и руки жадно потянулись к горлу своего спутника. Кроваво-красные глазищи горели не добрым огнем и отбрасывали рубиновые блики на замшелые стволы деревьев. Морозов отступил на один шаг, потом еще один и выставил собой руку с масонским перстнем. Камень, тусклый при свете дня, ярко сверкал, разбрасывая вокруг ослепительно-белые стрелы, от которых ночь становилась еще темнее. Демон, овладевший душой Дроздова, остановил тело и недовольно взрыкнул, замурлыкал подобно адскому котику, и тело покрылось инеем в теплую ночь.
Скрипящее зло удовлетворенно выщипывало из невидимых струн мрачную музыку, а потом резко оборвало ее, испуганное ароматом асфодела и благовониями Стигийского болота. И в этот миг Дроздов остановился, увидел перед собой далеко не ангела и этот далеко не ангел взмахнул Сверкающим клинком, и демон взвыл от нестерпимой боли. Добыча! Почему она не безвольна? Скрип, скрип, скрип и полетел в Бездну.
Летел куда-то и Дроздов да так, что уши заложило противным вонючим смрадом и шмякнуло о раскаленные камни на самом дне бесконечности. И бесконечность завершилась тяжелым остывшим телом, его телом.
— А-а! — закричал Александр и получил такую пощечину, что моментально бросило в жар.
— Не ори, кретин! — продолжил Морозов и, для верности, ударил в подполковничий живот кулаком, — Успокойся!
— Ну, ты и сука! — задыхаясь, выдавил Дроздов, — Слушай! А я вижу! Ей, ей вижу! Нам в боковую аллею! Ищи могилу купца первой гильдии Мельникова! Ты чего?
— Не вижу! Ни хрена не вижу! Я, кажется, ослеп!
— Держи мою руку и не отставай!
Так они и шли мимо могил, слепой и зрячий. Андрея шаг за шагом преследовал запах тлена, следы смерти, в которые приходилось ступать уверенно, без дрожи в ногах и даже легкой тени сомнения. Дроздов шел уверенно или его вел кто-то нетерпеливо жаждавший встречи в урочное время и в урочном же месте.
Дева посмотрела на свои изрядно поредевшие фигуры и перевела взгляд на Люцифуга, который с показной беспечностью что-то считал, загибая когтистые пальцы. Архонт был доволен, более чем доволен, но близкую победу омрачала тень, не ясная, словно приближавшийся рок. Дева взглянула на пустую клетку перед фигуркой мага, которая прикрывала проходную пешку и задумалась.
Глава 14
«Глумливый хохот и собачий лай
Отпущены с избытком, через край
Всем тем, кто портит благолепье стада».
Дроздов остановился, оглянулся назад и удовлетворенно крякнул. Он стоял перед могилой своих командиров. Поваленное дерево, могила купца первой гильдии, кладбищенская ограда — все совпадало до мелочей, кроме снега. Снег. Они тогда вгрызались в мерзлую землю, молча курили да изредка грелись разведенным спиртом.
— Андрей! Ты как?
— Слегка попустило! Черт побери! Кто-то идет и это не человек! У него нет ауры! — ответил Морозов и коснулся руки друга, когда тот попытался закурить.
— Хм-м, — вздохнул Дроздов и расстегнул кобуру на поясе.
Полночное кладбище ожило шуршанием гравия, треском ветвей и нервным причмокиванием спешившего на встречу. Он неуверенно остановился, шумно потянул воздух и чем-то лязгнул, противно так лязгнул, словно металлом по стеклу. Морозов был не так уж и слеп, как могло ему самому показаться. Он видел ауру деревьев, настороженное сияние травы под ногами и туманные ошметки, бывшие связным со свитой. Со свитой? Об этом Туркул ничего не говорил. А свита какая, сущие угробища, прости Господи!
Дроздов одернул гимнастерку, громко прокашлялся и посмотрел на оцепеневшего спутника. Чего это он? Эх, Андрюша, Андрюша! Сведет тебя в желтый дом твоя мистика, и дюжий санитар с неповторимой аурой будет пичкать всякой гадостью, чтобы питательная среда вместе с червями омертвела. А насторожился как! Если человек умелый конспиратор, то хвала ему, а не гробам вапленным со скелетами.