Подруги дружно вздрогнули, Эллен тут же вскочила на ноги.
– Мама, я думала, ты спишь! – воскликнула она. – Ты давно проснулась?
Атласное покрывало отлетело в сторону, и маленькая ножка замелькала в воздухе, приветствуя Луизу.
– Как жизнь, дорогуша? Я всегда рада вас видеть. Выглядите просто очаровательно. Что вы там говорили про любовь к шотландским килтам? Я знаю одну смешную историю про килт, вот только боюсь ее рассказывать при Эллен. В него случайно впился репей… дальше можете сами домыслить. Попроси Густава принести лампы, Эллен. Я хочу встать.
– Ты еще не отдохнула, – возразила дочь.
– Отдых? Какой вздор! Мне надоело пролеживать спину. Посади меня и поправь подушки. Да, так лучше. Теперь я вас обеих вижу. Какой же у вас надутый вид! Можно подумать, вы тут цитируете Священное Писание, а не обсуждаете молодого человека и его килт. Я с вами совершенно согласна: килт украшает мужчину. Не понимаю, почему их так редко носят. Нам бы уж точно было меньше хлопот.
Она затряслась от хохота, а разбуженная собачонка вскочила на хилые лапки и затявкала.
– Замолчи, Лулу а то леденца не получишь. Ты моя лапушка! Тявкни за Бони, давай. Умница. Она по-прежнему тявкает за Бони, хотя бедняга уже сколько лет как в могиле… Расскажите про своего молодого человека, Луиза. Мне просто не терпится послушать.
Эллен выразительно взглянула на подругу. «Выбирай выражения, – словно говорили ее глаза, – а то она тебя в покое не оставит».
Луиза улыбнулась мадам Кларк ясной улыбкой. Жуткую старуху придется удоволить.
– Мы разговорились на свадьбе Памелла, – сказала она. – Эллен со мной согласна: высшее общество переменилось к худшему. Я отметила учтивые манеры некоего мистера Годфри Уоллеса, которого мне представили. Приятно встретить воспитанного человека.
– Куда как приятно, особенно если он в килте! А он вам не жаловался на сквозняк в соборе?
– Мама, ты просто отказываешься понимать, что тебе говорит Луиза, – досадливо произнесла Эллен. – И речи не было о том, чтобы мистер Уоллес пришел в килте. Он секретарь посольства и, судя по всему, сын баронета, сэра Томаса Уоллеса, владельца поместья в Эршире.
– Заливает небось, а то я не знаю шотландцев, – прокомментировала мадам Кларк. – Наверняка все поместье – коровник и каменоломня. Бесстыжие они все, эти шотландцы. С ними лучше не связываться. Кто, говоришь, его отец?
– Сэр Томас Уоллес, ныне проживает в Лондоне.
– Никогда о таком не слышала. Но если хотите, наведу справки. Фладгейт, мой поверенный, все выяснит. У меня, знаете ли, остались в Лондоне глаза да уши. От меня не скроешься.
– Благодарю вас, мадам, но, право же, не стоит. Скорее всего, я больше никогда не увижу мистера Уоллеса.
– Жалко лишиться ухажера, если он вам понравился. Помню, на Глостер-плейс, когда в доме с утра до ночи толкались офицеры – ни у единого ни гроша за душой, – мы так хохотали, развлекались, а какие устраивали переодевания! Мой брат, капитан Томсон, умел повеселиться! Никогда не забуду, когда они с двумя друзьями по полку напялили мои юбки и капоры и пошли гулять по Воксхоллу, а я надела его форму и стала к ним приставать! Никто так и не понял, что это лицедейство. Мы чуть не померли со смеху. А вот Джордж ни на что подобное не способен, Эллен! Он скорее застрелится!
– Хотелось бы надеяться.
– Фу-ты ну-ты! Вы с Джорджем оба такие зануды. А иногда развеяться очень даже полезно. Не слушайте ее, Луиза. Захочется – развлекайтесь всласть со своим шотландцем, а главное – покрепче хватайтесь за его кошелек. Как опустеет – отправляйте на все четыре стороны. Ни к чему хранить дохлую рыбу.
Какие она нелепости говорит, подумала Луиза. Какая невозможная женщина! Бедняжка Эллен!
– Вряд ли мистеру Уоллесу понадобится его кошелек, – произнесла она. – Если мы и встретимся, то только ради того, чтобы прогуляться в воскресный день по Королевскому саду.
– Да какой смысл ходить в такое место? Там все на виду. Одни кусты, даже деревьев нет. Поезжайте в Версаль. Вот в Версале уж лес так лес.
– Маменька, но как может Луиза поехать в такую даль в обществе незнакомого мужчины? А Королевский сад всего в нескольких минутах ходьбы от ее квартиры на улице Люн.
– А, я поняла. Очень ловко. Дом прямо за углом. Притворитесь, что у вас кружится голова. Необходимо прилечь. Молодой шотландец предложит свою помощь. В квартире никого. Прислуга отпущена. Удобная кушетка. А о прочем природа позаботится… Черт побери, Луиза, какая же вы безобразница!
Мадам Кларк усмехнулась и с укоризной наставила палец на дочкину подругу. Луиза почувствовала, что ей пора уходить. На лице Эллен отражалось привычное неодобрение, почти никогда не сходившее в присутствии матери, на высоких скулах рдели красные пятна, губы были крепко сжаты. Луиза переживала за нее от всей души. Она встала со стула, пробормотала, что час, мол, уже поздний, понимая при этом, что Эллен не обманешь. Слишком многие посетители стремительно покидали этот дом из-за миссис Кларк. Когда Луиза выходила из комнаты, из глубин кушетки до нее донеслось хихиканье, а потом – голос, пробормотавший нечто чудовищное касательно килта и кактуса. Домой она вернулась, приняв твердое решение, и в тот же вечер написала мистеру Годфри Уоллесу письмо на его адрес в пансионе «Париж».