– Я знаю всех. Это я присматриваю за ними. Шарвису некогда.
Марка взглянул на горы.
– Дамьяго сказал, что лаборатория Шарвиса там. Тейк, очевидно, он способен сделать все, что угодно. Даже оживить наши гены, дать надежду нашему миру… Если бы мне удалось повидаться с Шарвисом…
Тейк прыгнул, и прежде чем Марка успел что-то сообразить, столкнул его со скалы.
Падая, Марка едва ли не с радостью осознал, что сейчас погибнет: убивая, Тейк избавлял его от всякой ответственности. Но потом почти автоматически Кловис нащупал пульт гравипояса, и начал медленно планировать вниз. Еще одно нажатие, и он стал подниматься.
Тейк ждал, сложив руки на груди.
– Видишь, Кловис Марка, я не шучу. Я, скорее, убью тебя, чем позволю встретиться с Шарвисом. Ты просто не представляешь, чем это может для тебя кончиться.
Марка опустился на скалу. Под ногами он увидел камень, нагнулся и подобрал его.
– Единственное, в чем ты смог меня убедить, Тейк, так это в собственном безумии. Ну, как я теперь могу верить, что твоя оценка Шарвиса справедлива? Ты ненавидишь его за то, что он исполнил твое желание, но разве можно его винить за это?
– Вот видишь, – сказал Тейк. – Ты уже начинаешь искать Шарвису оправдания. Если ты будешь настаивать, если не вернешься со мной к башне, я лучше убью тебя. Это будет милосердным поступком.
– Я по-прежнему хочу решить сам.
– Я тебе не позволю.
Марка швырнул камень в Тейка. Тот перехватил камень на лету и двинулся к Марка, занеся руку для удара.
Марка надавил клавишу и стал подниматься в воздух, но Тейк схватил его за ногу, подтащил к земле и ударил камнем по голове. Марка ничего не почувствовал, но понял, что мертв.
IV. ВОСКРЕШЕНИЕ
В последний миг жизни Кловис Марка осознал, как сильно хочет жить, и в то же время примирился с тем, что уже мертв. Однако теперь он вновь ощущал себя живым, и это бесконечно радовало его.
Он открыл глаза, но ничего не увидел. Испугавшись, он поспешил закрыть глаза. Так, может быть, он все-таки мертв? Казалось, он парит в невесомости, не чувствуя собственного тела.
Он пролежал несколько часов неподвижно, прежде чем отважился вновь открыть глаза.
Теперь прямо перед ним мигал и мерцал огромный кристалл. За кристаллом двигалась неясная тень. Он повернул голову и увидел то же кристаллическое сияние с какими-то смутными очертаниями позади. Он попытался пошевелиться, но так и не понял, удалось ему это или нет. Кловис медленно передвигался, поворачиваясь. Спустя некоторое время он убедился, что со всех сторон окружен одинаковыми кристаллами. Посмотрев вниз, он вдруг увидел свое отражение. Изо рта его торчал пучок гибких трубок. С некоторым усилием он смог дотянуться до поверхности кристалла. Пальцы слегка кольнуло. Он попытался заговорить, но трубки мешали ему, и у него вырвался лишь полузадушенный стон. Осознание того, что к нему вернулись зрение, осязание и слух, успокоило его. Он закрыл глаза и попытался поднести руку к голове. Откуда-то издалека донесся тихий голос.
– А, хорошо. Скоро тебя можно будет выписать.
Марка заснул.
Проснулся он, лежа на кушетке в маленькой комнатушке. Здесь было тепло и уютно. Он огляделся и, к удивлению, обнаружил дверь на потолке, прямо над кушеткой.
Ему вдруг показалось, что за ним наблюдают. Возможно, стены прозрачны для тех, кто находится снаружи.
Кловис был одет в комбинезон из мягкого голубого материала. Ощупав голову, он обнаружил, что часть ее выбрита в том месте, куда пришелся удар камнем. Еще там был заживший шрам.
Итак, он был мертв, и кто-то воскресил его. Второе предупреждение Тейка? Едва ли. Кловис понимал, что его мозг был поврежден, и здесь, в этом затерянном мирке, провести операцию, необходимую для спасения его жизни, мог только один человек – Орландо Шарвис. Загадочный бессмертный.
В комнате зашелестел бестелесный голос. Вначале он напоминал шепот ветра в листьях деревьев, чуть позже Марка стал различать слова:
– Да, Кловис Марка, это Шарвис, Шарвис, который спас тебя. А теперь опять откинься на кушетку… спи… и скоро, уверяю тебя, Шарвис будет к твоим услугам…
Марка прилег, ничуть не удивленный тем, что Шарвис способен читать его мысли, и опять заснул.
Вновь он проснулся от того, что кушетка поднимала его к потолку, и потолок открывался, пропуская его. Он очутился в большой комнате с люминесцентными стенами, переливавшимися всеми цветами радуги. Они давали мягкий, приглушенный свет.
– Прости, довольно мрачное освещение, – произнес знакомый шелестящий голос довольно отчетливо, – но я уже с трудом выношу прямой свет в последнее время. Как ты догадываешься, я – Орландо Шарвис. Ты ведь уже давно ищешь меня? Но теперь ты здесь.