Хотя бывали и переговоры, тут же перетекавшие в войну…
Сзади вдруг отдаленно звякнуло — словно металлом задели о металл. Комп в наушниках всполошено объявил:
— Кто-то пытается проникнуть в соседний отсек.
— Только для внутренней связи. — Поспешно бросил я на руновском. — Роботов к двери, цель — защита и оборона входа. Заведи в соседний отсек ещё три машины, остальным охранять это помещение.
Воздух, конечно, при открытии пробоины перемещается. Температура в соседнем отсеке упадет, а в этом — поднимется. Будем надеяться, что не критично. В конце концов, аппаратура отсеков связи должна выдерживать нагрев до восьмидесяти…
— Картинку от одного из роботов, отправленных в соседний отсек, мне на экран. Теперь переведи на вогеймский, и озвучь по внешней связи — дать схему пилотной палубы со всеми членами экипажа, которые там находятся.
Странно, но на появившейся картинке по-прежнему мигала лишь одна красная точка. И как раз в границах соседнего отсека. Точка не двигалась — похоже, это был тот самый вогеймец, который приложился шлемом об потолок. Больше некому. Других меток на схеме не оказалось.
Имелось два варианта — или тех, кто ломился в соседний отсек, компьютер «Мей-Лу» в упор не видел, или…
Или там змеиномордые, и они к членам экипажа не относятся. А стало быть, на всех схемах, которые показывал мне корабельный компьютер, иномирян нет.
За стеной снова зазвенело — грозно, мощно. В углу экрана шлема появилась картинка от М-218, как раз сейчас заплывавшего в отсек. Залитое светом помещение, круг из неровных сдвоенных колонн, силуэты иномирянина и вогеймца. И дверь, в центре которой надулся громадный пузырь из металла. Проплавляют панель со стороны коридора? Но тогда металл должен светиться красным, а он по-прежнему отливал темно-серым.
Картинка в углу внутреннего экрана неожиданно исчезла. Комп объявил:
— Связь с роботами в соседнем отсеке утеряна.
— Со всеми?
— Все пять М-218, находившиеся там, не отвечают на запросы.
— Управление мне на перчатку — Тихо бросил я, разворачиваясь.
Зрело и нарастало ощущение, что тут я был не один, и кто-то или что-то присматривалось ко мне со стороны соседнего отсека. Странное такое ощущение, от которого волосы на затылке, под шлемом, становились дыбом. Оставшиеся роботы замерли у входа в отсек связи, карауля дверь в коридор.
Из пробоины в стене струился мутный, неяркий свет — словно три диска, оставленные мною там, уничтожены, и свет пришедшие принесли с собой…
Палубу под ногами вдруг прошила мелкая, тряская дрожь. Я от неожиданности замер. Вибрация? Начали разрушаться конструкции корпуса? Но они, в отличие от пластика и разного рода технопластов, рассчитаны на температуру большую, чем та, что держалась сейчас на «Мей-Лу». Гораздо большую.
Другое объяснение — на патрульнике заработал какой-то механизм. Возможно, тот самый, что прятался в громадных цилиндрах вдоль раздутого брюха?
Дрожь нарастала.
Я бросил себя к стене, где был проход, одним движением руки. И с размаху налетел на непонятную преграду, закрывавшую пробоину от одного оплавленного края до другого. Чем бы она ни была — сплетением силовых полей или слоем прозрачного бронепласта — обзор она не заслоняла. Правда, внутри было темновато…
Но я увидел все.
Темные корпуса роботов валялись на палубе, кучей в круге из колонн. Двери больше не было, перед колоннами с той стороны стояло шестеро иномирян. Пара из них положила клешни на сдвоенные колонны. Тот, что стоял с краю, смотрел прямо на меня. Во всяком случае, мне так показалось. В центре отсека под потолком висела невесть откуда взявшаяся клякса света, похожая на амебу. Разбрасывала мутные зеленоватые лучи, отращивала шевелящиеся ложноножки, похожие на коротенькие щупальца, снова их втягивала…
А дрожь под ногами становилась все сильней. И в голове мелькали предположения — одно за другим.
Что, если у вогеймцев есть своя связь, а у иномирян своя, не зависящая от корабельного компьютера? И они тоже знают о том, что некий объект на подходе? У них может быть свое задание, связанное с этими колоннами и с этим отсеком. Вполне возможно, что для змеиномордых и их механизмов жара, стоявшая на корабле — и не пекло даже, а так, легкий обогрев.
И они сейчас во вполне рабочем состоянии…
Вот только зачем сюда притащили наших? Зачем уничтожили «Верный», какое место во всей этой раскладке занимал наш корабль?
Я врезал кулаком по невидимой перегородке. Потом, опомнившись, отступил на шаг, пробормотал сквозь зубы, вскидывая правую руку: