— Давай.
— Не понял приказания…
— Применить коды доступа, снять запрет!
— Выполняю.
Несколько мгновений ничего не происходило. Потом комм доложил:
— Запрет на связь снят. Неизвестный объект вас слышит.
Слышит, но не отвечает?
— Дай-ка мне его жизненные показатели… — Медленно сказал я. — И включи на всякий случай искусственную гравитацию.
— Принято. Пульс объекта — шестьдесят два. Давление сто тридцать пять на девяносто. Частота дыхания… — Забарабанил голос комма.
По крайней мере, внутри скафандра человек. Я помедлил, решаясь.
— Можешь разгерметизировать скафандр?
— Коды доступа позволяют провести внешнюю разгерметизацию. Приступать?
— Да.
Пшикнуло — значит, герметичное соединение шлема с нагрудной пластиной отключено. Я прихватил рукой в перчатке чужой скафандр за плечо, потянул, отдирая от переборки. Рукой без перчатки смахнул шлем с плеч.
На меня хмуро глядел мужчина лет тридцати с довеском — щетка коротко стриженных каштановых волос над угловатым лбом, желваки на щеках, глубоко посаженные карие глаза.
— Имя, звание… — Начали мы одновременно, и оба — на руновском…
И так же одновременно смолкли. Мужчина опомнился первым. Быстро спросил:
— Ты кто?
Он пытался перехватить инициативу. Я молчал, обдумывая ситуацию. Ещё неизвестно, действительно ли это наши, с нашего корабля. Конечно, руновский у него был без акцента…
Соседний Козодой отлепился от переборки. С щелчком откинулся шлем, открывав лицо парня едва ли моложе меня. Этот второй стрельнул взглядом в мою сторону, потом на мужчину. Снова уставился на меня. И все молча. Похоже, тридцатилетний у него в начальниках…
— Ты говоришь на руновском. — Нетерпеливо заявил кареглазый. — Но челнок у тебя не руновской постройки. И взял ты нас на борт после того, как вогеймцы вышвырнули в скафандрах в сторону звезды, заклинив управление. Запрограммировав сервомоторы на первичный импульс, хотя аккумуляторы были уже… впрочем, сейчас речь не об этом. Кто ты? Что тебе от нас нужно?
Я помедлил, обдумывая все. Сказал неторопливо:
— А представьтесь-ка первым. На борт, как вы правильно заметили, вас взял я. И хозяин тут я, и коды доступа к вашему скафандру у меня есть… что означает — при желании я могу законсервировать вас в скафандре, как рыбу в банке. Будете лежать не шевелясь, а системы жизнеобеспечения продолжат вас обслуживать. И вам хорошо, и мне спокойно. Итак. Имя, звание, должность? Как вы очутились на вогеймском патрульнике? Почему не шли на контакт, зачем заблокировали связь?
Мужчина оскалился, возбужденно блеснул глазами.
— А ты кто такой, чтобы приказывать…
— Я тот, кто бросил свои дела, когда вогеймцы сообщили, что вышвырнули двух руновцев в вакуум! — Оборвал я его. — Не подбери вас я — уже подлетали бы к Оноре! Вы тянете время, а оно дорого! Как вы оказались на вогеймском корыте?
— Он из Плабы! — Выкрикнул вдруг молодой. — Их парни всегда появляются там, где их не ждут, только они… Господин каплей, не будь он из наших, ему было бы наплевать…
— Младлей, разговорчики! — Раздраженно рявкнул тридцатилетний.
Младлей, подумал я. И вгляделся в парня. Лейтенанта дают через год после Космоакадемии… конечно, если что-то натворишь, могут и в младшие разжаловать. Но если у парня чистый послужной список, то он из моего выпуска. Ещё один младлей Космофлота… Лицо вроде бы знакомое. Широкоскулый, веснушчатый. Я его точно видел. Но он не из моей группы. Фамилия у него вроде бы была забавная, какая-то птичья…
— Кукушкин. — Медленно протянул я, припоминая. — Курсант Кукушкин, точно. Смирно, курсант Кукушкин!
Парень удивленно моргнул:
— Ты меня знаешь?
— Младлей, не введитесь на разводку. — Быстро приказал темноволосый. — Если он связан с нашими врагами, то может владеть информацией с наших допросов. Все, что мы выболтали, пока не соображали, что делаем…
— Младший лейтенант Кукушкин. — Я глядел только на веснушчатого. — С потока… кажется, с потока систем электронного управления. Я младший лейтенант Потапов. Месяц назад — курсант Потапов, с навигационно-ракетного. Не помнишь меня? Совсем?
Он нервно облизал губы. Попросил:
— Сними шлем.
— Не могу. — Ровно сказал я. — Есть кое-что, о чем вы должны знать. Этот челнок, в сущности, мой карантинный бокс. Я сотрудничал с квангусцами, спускался на Туранию. И там контактировал с неизвестным вирусом. То, что вы здесь, это уже плохо — но выбора нет ни у вас, ни у меня. Все, что я могу сделать теперь, это уменьшить опасность заражения. Вам лучше не дышать одним воздухом со мной. Все отсеки челнока время от времени прожаривались ультрафиолетом, будем надеяться, что воздух чист. Правда, у меня вроде бы нет проявлений — кроме одного странного случая… но времени с момента контакта прошло ещё слишком мало, всего четыре дня.