Для второй ночёвки девочка решила причалить к берегу немного раньше, чем накануне. Она хотела искупаться и всласть поплавать в кристально чистой воде, которую в своём Мире не видела даже на море. Наплававшись, Света натянула джинсы и запасную футболку, а ту, в которой купалась (купальник-то она не взяла!), отжала и развесила сушиться на кустах. Марлон шастал где-то неподалёку в траве — охотился. Пирожки, конечно, вкусные, но мышки — это еда, больше подходящая для кота.
Вдруг послышалось сдержанное рычание, Марлон пулей вылетел из-за кустов и кинулся к ногам Светы. Шерсть его встала дыбом, он выгнул спину и зашипел, предупреждая неведомого врага о том, что дорого продаст свою жизнь, если потребуется. Не успела девочка ахнуть, как к костру выскочил волк или собака, похожая на волка. За ней выбежал мальчишка, примерно Светиного возраста или чуть постарше, и прикрикнул на зверя. Волк послушно сел рядом с хозяином.
— Испугался? — спросил мальчишка у Светы. — Не уследил я за Волчком. Если б не кот, он бы никогда не бросился. Ты, отроче*, не бойся: Волчок — пёс молодой, но обученный. Меня Всеславом зовут, а тебя?
— А я — Света. Светлана. И не «от-ро-че» я вовсе, — едва выговорила по слогам странное слово девочка и, успокаивая Марлона, взяла его на руки.
— Света? Лана… Де́вица? Хм, а одёжка-то не девичья на тебе. И волосы обрезаны. Сбежала из дома, что ль? Да ещё с котом.
— Не сбежала, а отлучилась по делу, — поправила его Света.
— По какому же такому делу могла отлучиться молодая девица, да ещё так далеко забрести? — насмешливо спросил Всеслав. — Здесь поблизости ни сёл, ни деревень нет. А до стольного града вообще две седмицы* конного хода.
— Я тут каждому встречному не обязана докладывать — что да зачем, — сказала девочка, рассматривая своего нового знакомца.
Всеслав был выше её ростом, худой, но ощутимо крепкий и сильный. Светлые, немного волнистые волосы падали на лоб и закрывали уши. Сам довольно симпатичный — подруга Лерка точно бы в него влюбилась. Одежда простая, но добротная — светлая рубаха с вышивкой и тёмно-синие штаны, заправленные в сапоги, формой своей напоминающие сапоги Ивана-царевича, какими их рисуют в детских книжках, только проще, без драгоценных камней и узоров. Из-за голенища правого сапога торчала рукоять ножа. Поверх рубахи подвязан пояс или, как его там, кушак. Через плечо висела сумка из замши и лук с колчаном, полным стрел.
— Я — не «каждый встречный», а младший царский сын, — нахмурился Всеслав. — Мой отец — владыка этих земель.
— Нааа-до же, — с сомнением в голосе нараспев произнесла Света, — целый настоящий царевич, пешком, так далеко от столицы — и без охраны. Не бывает!
— Я не пеший. У меня есть конь, — возразил Всеслав и резко свистнул.
Раздалось фырканье и стук копыт. Через несколько секунд к нему подбежал конь тёмно-гнедой масти с белой «звёздочкой» на лбу и в белых «носочках» на стройных ногах. Увидав чужака, он нервно втянул ноздрями воздух, снова фыркнул и подошёл к Свете. Она непроизвольно протянула руку и провела по гладкой короткой шерсти, завороженная красотой животного, даже не подумав о том, что он может её укусить или ударить. Но обошлось. Конь закрыл от удовольствия глаза и вдруг положил ей голову на плечо.
— Ого! — удивлённо воскликнул Всеслав, — Гнедко́ никогда ни к кому так не ласкался, кроме меня. Кто же ты такая, Лана?
— Будь осторожна, — предостерегающе шепнул Марлон. — Не стоит ему говорить, кто ты есть на самом деле.
— Я просто девочка, самая обычная. Только живу не в твоём царстве-государстве. Хочешь пирожков с капустой или ягодой?
— Как же, «обычная», — усмехнулся мальчишка, — и одета не по-нашему, и Гнедко к тебе льнёт, и кот у тебя говорящий! Не хочешь говорить — не говори, я уважаю чужие тайны. Но ты права, солнце почти село, пора трапезничать.
С этими словами он подошёл к коню и снял с него тючок, привязанный позади седла, который оказался одеялом, развернул его и жестом пригласил Свету располагаться. Затем он расседлал Гнедка и отпустил пастись, предварительно сняв притороченный к седлу меч, а из сумки выложил краюху хлеба, небольшой полотняный мешочек с солью и запечённую на костре тушку какой-то птицы.