Весь день дом был погружен в уныние из-за серости дождя. Дарья Ивановна учила Ксюша вышивать, Есения Марковна уехала рано утром по делам и вернулась лишь к вечеру, а Тимофей просидел в библиотеке за чтением книг.
Ближе к ужину он стал спускаться вниз, как вдруг услышал тихий плач из комнаты тетушки. Юноша осторожно подошел к ее комнате. Тетя Есения стояла на коленях возле кровати, на которой лежала старая фотография.
– Прости меня, сестренка, – говорила она сквозь слезы. – Ты завещала никогда не делать этого, но у меня не осталось выбора. Я не могу просить помощи у тех, кто погубил тебя, а просить старшую сестру, мать твоих племянников нет смысла – она и без того пытается как-то выжить и обеспечивать своих детей. Я помню, как она ненавидела тебя, после того случая, когда ты, как ей казалось, разрушила ее жизнь. Но потом мы все осознали, что ты была права, Аврора, она раскаялась, написала тебе письмо, в котором просила прощения. Оно не дошло до тебя, отец сжег его, но все же ее слова нашли отражения в моих посланиях, которые я стала писать в тайне. Мы стали с ней близки, только отец остался непреклонен. Думаю, ты поймешь меня, Аврора, и простишь за то, что я совершила».
Тимофей слушал тетушку и понял, что эта девушка на фотографиях была самым дорогим человеком для его матери и тетушки. Но что же с ней случилось? Почему они не спасли ее? Из-за дедушки? Или была другая причина?
Январь
Дорогая Есения!
Я слишком долго не писала тебе, прости меня. Я злилась на вас, мою семью, не находила себе места, пытаясь вспомнить хоть что-то, что объясняло бы мое нахождение в лечебнице. Но все попытки сознательно вернуть воспоминания были напрасны. Когда я уже прекратила мучить себя, этот лоскуток памяти неожиданно вернулся.
Тот вечер я провела за разговором с тетей Анна. Она рассказывала о своих внуках, доме, но больше всего мне запомнился один рассказ. Женщина вспоминала свое детство, как маленькой она качалась на качелях, которые были сделаны из небольшой дощечки, подвешенной на веревках на толстой ветке огромного дерева.
– Я села на эту дощечку, – говорила она, – и стала раскачиваться все больше и больше. Я взлетала на них так высоко, что, казалось, будто еще немного, и я смогу достать носочком туфелек до листьев. Я помню то ощущение, когда качели несли меня ввысь – свобода, легкость. Потом время будто замирало, прежде чем я начинала падать, чтобы снова оказаться в небе. Я воображала себя птицей и каждый раз думала, что со следующим рывком улечу в небо.
Я представляла себе эту картину и вдруг один из утерянных фрагментов моей памяти вернулся. Я стояла на краю обрыва, а рядом со мной золотоволосая девочка.
– Не бойся, – говорила она, держа меня за руку. – Посмотри, птицы не бояться упасть, когда взлетают со скал. Нужно лишь поймать ветер. Закрой глаза и почувствуй его дуновение.
Я закрыла глаза и стала пытаться уловить порывы ветра. Сначала мне это не удавалось, казалось, он дул везде, беспорядочно. Но в какой-то момент в моей душе наступил покой, я услышала звуки плескающихся волн и почувствовала, как этот буйный поток воздуха словно обволакивает мое тело, будто огромный великан осторожно и аккуратно взял меня своей большой рукой, чтобы перенести в другое место. Поверив своим ощущениям, я готова была сделать шаг – шаг с обрыва, чтобы взлететь. Но вдруг кто-то схватил меня за руку и резко потянул к себе, я упала.
– Ты совсем с ума сошла?! – кричала на меня какая-то девушка.
– Я бы взлетела как птица, – ответила я.
– Ты бы разбилась о скалы! Нет, Аврора, я не могу так больше. На этот раз я все расскажу отцу!
Это ведь была ты, верно сестра? Ты спасла меня от этого рокового шага.
В тот момент я поняла, зачем вы отослали меня в психиатрическую лечебницу. Вы пытались не избавиться, а защитить меня от меня же самой. Прости, моя дорогая Есения, что плохо думала о тебе, об отце. Возможно, вы были правы, отправив меня сюда на лечение. Но что значит «беспокойство других людей»? Неужели я могла навредить какому-то человеку? Эти вопросы вселяют в мое сердце ужас и стыд. На второй самый главный вопрос, почему моя память стала пустой, я также не могу найти ответ. Но я обязательно узнаю правду.
С любовью, Аврора
Февраль
Дорогая Есения!
Меня все так же держат под замком. Рассвет и закат я наблюдаю из окон палаты. Ах, сестра, как же мне хотелось сорвать засовы, что заперли меня в этой убогой комнате, и вырваться на свободу навстречу прохладным ветрам, теплым лучам солнца, пройти босой по мокрой от росы траве. Я тосковала по природе, по обществу Лии. Но в тот момент я не знала, чем могут обернуться мои желания.