– А ты тоскуешь по нему?
– И я тоскую.
– И по мне будешь тосковать, если со мной что-то случится?
Белла пристально посмотрела на Ксюшу и молча приобняла её.
– Белла, останься, – прижалась Ксюша к подруге.
– Что, хочешь, чтобы я тебя удочерила?
– Нет, я серьёзно! Если ты попросишь Кощея, он ведь разрешит! У нас много еды и квартир – живи, где понравится! Мы с тобой будем гулять, плавать, играть во что хочешь! Оставайся, ну, оставайся, Белла!
Подруга задумчиво отвела взгляд на воду бассейна.
– Нет, лапочка, извини, не могу. Хотя предложение чертовски заманчивое, в Башне не жизнь, а сказка, тебе повезло. Но Кощею я здесь не нужна, тут ты ошиблась. Каждый год к нему кто-нибудь приезжает, какой-нибудь специалист или разведчик, и я только одна из временных нужных людей. Один Эдик – постоянный хранитель. С ним никто не живёт, иначе другие в Арктиде обидятся, как я обижалась в столовой.
– Но я ведь с ним живу! Или мне тоже нельзя?
– А о тебе никто и не знает! Потому и секрет! – прижала Белла палец к губам.
Белла шевелила ногами в воде. От её стройных ног по бассейну волнами расходились круги. Волны накатывались на ноги Ксюши и гладили их. Ксюша тоже шевелила ногами и посылала свои круги на ноги Беллы. Они обе чувствовали волны друг друга и как будто по-дружески гладили одна другую, только без рук.
– Когда-то миллион лет назад Эдик любил одну женщину, – начала Белла. – И я тоже любила Эдика, вместе с ней. Все трое мы встретились, когда начали работать над очень важным проектом по сохранению мира. Эдик – биолог, химик, математик, технарь – по сути универсал: швейцарский нож, а не учёный. Она – с поганым характером, конченная стерва, но первоклассный специалист по части генной инженерии. Я на их фоне меркну: протеомика – наука о белках, – Белла вздохнула. – Очень важная наука. Весь живой мир состоит из белков: белки в животных, белки в растениях, белки в грибах, белки в людях. Белки могут подарить вечную молодость, здоровье и красоту.
Ксюша заметила, что Белла хочет представить свою историю как сказку, только вот не очень-то получается.
– «Эдик и генетик» – так я в шутку называла нашу сладкую парочку. Они с Мариной как-то быстро сошлись, хотя, чего греха таить, часто ругались, потому что совершенно разные. Когда они ссорились, Эдик уходил ко мне, в тихую гавань, где можно залатать паруса мужской гордости, заделать пробоины в самолюбии и снова попытать силы броситься в шторм. Но не очень-то мне хотелось быть временной гаванью, скорее я мечтала стать для Эдика землёй обетованной... Господи, что я несу, что за пошлости! – засмеялась Белла и закрыла лицо ладонью.
– К концу нашей работы над проектом трудилось уже семьдесят шесть человек, одарённых учёных со всей страны. Даже самым смелым и сомнительным нашим исследованиям давали зелёный свет. Когда пришли холода, стало не до интрижек. Много Зим после Обледенения мы по старой памяти ещё поддерживали отношения, но последние ростки нашей маленькой мелодрамы подсёк Максим. Эдик очень привязался к нему, а Максим обвинил Марину в бесчеловечной жестокости и, к сожалению, оказался прав. Марина пыталась спасти результаты своих экспериментов, поставив своё мировоззрение выше гуманистических принципов Эдика. Случился Раскол, многие хорошие люди погибли, и Максим тоже. Эдик порвал с Мариной, но и я больше не могла любить Эдика.
Белла откинула голову и потянулась.
– Вот почему я не хотела приезжать к вам! Не расстояния между Башней и Арктидой пугают. Было страшно спустя семь лет после нашего последнего расставания с Эдиком увидеть его и ничего не испытать, а испытать что-то – ещё страшнее. Но нет, ничего не шевельнулось. Я и раньше-то приезжала к нему всему на пару недель или месяц, когда обоим становилось скучно. Но теперь совсем изменилась в убежище, стала такой же серой и скучной, как все остальные Вечные. Наши чувства от времени притупляются: тело молодо, а душа стариковская. Вспоминаю Максима, и аж дрожь пробирает – вижу в его взрослых глазах себя. Говорят, перед гибелью он научился смеяться. В этом мы с ним похожи, только к стариковской душе я подбираюсь с другого конца – смеяться я ещё не разучилась, – и Белла хмыкнула несмешной шутке, как будто проверяла свою способность смеяться, и плеснула водой на Ксюшу. Ксюша плеснула в ответ и скоро они вместе плескались, а потом принялись возиться на бортике бассейна: Белла щекотала Ксюшу, а Ксюша с визгом пыталась уползти от Беллы.