Как всегда.
— Сам скажешь? — Спрашиваю у него, ощущая на себе пристальный взгляд Цветковой.
Ничего не отвечает.
Тяжело вздыхаю и поворачиваюсь к Ангелочку.
Она часто дышит.
Переживает.
— В общем, тянуть кота за хвост не собираюсь, — говорю спокойно и киваю на Круга, — этот придурок — мой брат по папочке. — Разворачиваюсь и шагаю к выходу, но, не услышав больше никаких звуков, кроме моих шагов, поворачиваюсь и развожу руки в стороны. — Чего стоим? Двигайте ножками. Посидим в кафе и поговорим.
Голубые глазки так же широко распахнуты.
Наверное, Ангелика в шоке, раз не стремится сдвинуться с места.
Приходится вернуться и взять ее за руку, переплетая пальцы уже по традиции. Круг внимательно смотрит на это действие. Тоже тупит.
— Это не шутка. Правда, которую узнали не так давно. — Говорю Ангелике и смотрю на Макса. — Сейчас Аристарх вернется. Здесь не самое лучшее место для выяснения отношений.
Статуи отмирают, и мы направляемся в кафе, расположенное неподалеку от зала.
Мне не прельщает перспектива видеть, как Ангел мирится с Кругом, но лишать ее дружбы не совсем честно. По моей вине она и так не смогла прижиться в школе, и теперь я это понимал.
Обстановка между нами висит напряженная. Никто не спешит начинать разговор. Макс хмурится. Ангелика ерзает на стуле, даже не притрагиваясь к чаю, который я ей заказал. Просто держит кружку и смотрит на горячий напиток, словно ей подали яда.
Понимаю, что пока я нависаю над ними, беседы не получится.
Этим двоим нужно объясниться, поэтому поднимаюсь, сразу попадая под растерянный взгляд Ангела.
— Поговорите. — Получается только цедить каждое слово через зубы. — Я пока прогуляюсь. — Хлопаю рукой по столу и выжимаю из себя улыбку, чтобы Цветкова не подумала ничего плохого.
Горечь поступает в рот вместе со слюной. Прежде, чем уйти из кафе, беру себе кофе в пластиковом стаканчике. Бросаю на Круга последний взгляд, и он благодарно кивает, на что я поднимаю руку.
Выхожу из здания, попадая под прохладный порыв ветра.
Погода сменилась. Теперь ветер был чаще, заморозки по утрам, и ожидание первого снега копошилось внутри.
Алиска любила первый снег.
У нее была привычка поднимать голову вверх и открывать рот, чтобы пробовать их на вкус.
Я издевался, хотя мог сделать так же.
Жаль, что эти моменты не вернешь и не перепишешь на чистовик.
Черновик уже оставлен в прошлом, и надписи не сотрешь.
Стою на месте, потягивая кофе и смотря, как мимо шныряют прохожие.
Стараюсь не думать о том, чем может обернуться разговор между Максом и Ликой.
Она говорила, что он для нее друг, и если учитывать, что Макс стал единственным человеком, который ее поддержал, то общение между ними равносильно тому, что было когда-то между нами. Терять такое чертовски больно.
Засовываю свою злость в задницу вместе с ревностью, на которой ловлю себя в очередной раз, и делаю глоток кофе. Вкус не очень, но перекрывает дерьмовый осадок от собственных мыслей.
Они выходят через полчаса. Лика не улыбается, но глаза светятся.
Делаю вывод.
Помирились.
Круг подходит первым и сначала жмет руку, а потом обнимает, хлопая по спине.
— Спасибо, козлина. — Усмехается, а я сдержанно киваю. — Завтра увидимся! — Бросает нам, сразу сваливая.
Ангелика ежится от холода и останавливается рядом, покусывая губы.
Жду чего угодно.
Любой реакции.
— Это было неожиданно. — Говорит она, качая головой. — И я не представляю, как ты это перенес. Один.
— Так же, как и всё остальное. — Пожимаю плечами, прищуриваясь, пока Ангел делает еще один шаг, сокращая расстояние между нами. — Это что-то меняет?
— Не знаю, — она качает головой, — такая новость многое объясняет.
— Пойдем в тачку. Холодно. — Беру ее за руку, которая уже успела замерзнуть.
— Твой отец… Ваш… — Ангелика запинается, подбирая слова, да я и сам еще не привык к этому. — Странный он человек.
— Не странный. Просто циник. Без чувств и эмоций. Для него важна репутация и образ его семьи. Больше ничего не интересует. — Спокойно говорю ей, заводя мотор и регулируя поток воздуха.
— Ужасно.
— Не ужасней побоев отчима. — Хмуро перевожу тему разговора, выезжая с парковки.
— А когда вы были маленькими, он тоже был такой… — Она не может подобрать слов, и у меня на языке вертятся отнюдь не лестные определения для папочки. — Был так холоден?