Глава 20
Ангелика
Слова учителя долетают сквозь невидимый барьер, а кожа огнем горит, особенно в местах, где прикасался Дан. Не могу понять этих ощущений. Не мерзко, но и не приятно.
Аристов хмурится, когда я одергиваю водолазку, которая сильно задралась, пока я пыталась выбраться из под него. Сердце до сих пор бьется безумно быстро, словно я все еще бегу от него.
От того, что он стоит рядом, становится не по себе, и я обнимаю себя руками, совершенно не улавливая сути сказанного Анной Васильевной. Что-то об индивидуальных занятиях для меня и Аристова. Только этого мне еще не хватало…
— С тобой все нормально? Он не сделал тебе больно? — Спрашивает Макс, когда мы возвращаемся в школу, и выводит этими слова из транса, в котором я нахожусь последние минут десять.
— Все хорошо, Макс. — Говорю и оборачиваюсь, потому что чувствую на себе его тяжелый взгляд.
Дан идет позади и хмурится. От его злости, кажется, не осталось и следа, по крайне мере, в глазах я не вижу недовольства.
— Куда ты? — Максим с недоумением смотрит на то, как я забираю рюкзак и покидаю танцевальный зал, пока Анна Васильевна беседует с разгневанной Листовской.
Одноклассница, судя по резким фразам, которые вылетают из ее перекореженного рта, не добилась от директора желаемого и теперь усердно давила на психику учителю.
— Я не буду с ним танцевать, да и на выпускной тоже не пойду. Пока. — Бросаю, стараясь не смотреть на Макса.
Внутри гадкое ощущение, которое мне не нравится. Я не хочу ничего испытывать в сторону Аристова. Даже ненависти или жалости. Вообще ничего, потому что он просто ненормальный!
Снова начинает трясти, и я не замечаю, как бегу к остановке, и лишь в автобусе успокаиваюсь. Перед глазами его безумный взор. Изучающий и пугающий.
Вздрагиваю от мыслей о произошедшем и растираю запястья, будто его руки все еще сжимают их. Сильно.
Силы в Аристове полно, и теперь я об этом точно знаю.
Качаю головой, пытаясь прогнать прочь образ Дана. Удается с трудом. До сих пор кажется, что щеки обжигает от горячего дыхания, а грудную клетку давит от веса его тела.
Только ступив на знакомую территорию, прогоняю размышления о чертовом мажоре, потому что в квартире подозрительно тихо, и только тиканье часов в коридоре гулом отдает в ушах. Я снимаю обувь и уже хочу скрыться в комнате, как из кухни выглядывает отчим и машет рукой. Хочет, чтобы я подошла к нему.
— Иди сюда, Ангел. — Говорит спокойно, и я еле передвигаю ноги, стараясь понять, в каком он состоянии.
Еще одно сражения я сегодня не выдержу. Сердце замирает и работает через раз, пока я преодолеваю небольшое расстояние.
— Я тут поесть приготовил, — произносит, отводя глаза в сторону и указывает на накрытый стол, — ты садись. Я сам Олега заберу.
— Спасибо, но я не хочу. — Отвечаю, прекрасно понимаю, в чем дело. — В школе поела.
— Да, ладно тебе, Ангел. Зря старался чтоль. — Пытается улыбнуться, но я пячусь назад, хотя запахи с кухни вызывают жуткое желание поесть.
Слюна скапливается во рту, ведь максимум, что я себе позволяю в школе, это чай и булочка. Если Макс присутствует в столовой, то снабжает меня каким-нибудь супчиком или салатом, от которого я тщетно отказываюсь.
— Олежку приведу сейчас. Он покушает. — Быстро иду к двери, а Владимир хмурится.
— Может, и сама аппетит нагуляешь. Как в школе? Все нормально? — Играет в нормального человека, как всегда бывает перед днем гибели матери.
— Отлично. — Показываю большой палец и моментально обуваюсь, выскользая из квартиры под кивки отчима.
Ладошки потеют, но я здороваюсь с соседкой и на ватных ногах плетусь к детскому саду. Забирать брата еще рано, только если не я, то отчим сам пойдет. Олежка будет в шоке в этом случае.
Я не показываю братишке, насколько напугана.
Нет. Сейчас Владимир спокоен, ведь завтра нужно идти на кладбище и почтить память матери. Зато потом…
Потом начнется ад.
Олежа радостно обнимает меня, и я готовлю его к тому, что дома нужно будет поесть, иначе в дальнейшем это станет дополнительной причиной наказания.
Атмосфера в квартире витает напряженная, и я сижу за столом, словно мне к спине привязали доску. Прямо.
Мышцы затекают, но я даже не шевелюсь, смотря, как Олежа с аппетитом есть борщ.
Готовит Владимир очень вкусно, и когда он только появился в нашей семье, мама нахваливала его, а я так же, как братишка, уплетала суп за обе щеки.
Даже не верится, что все изменилось в одночасье. Нет матери, и пропал Владимир. Не смотря на показную доброту отчима, мне приходится уйти на работу, оставляя с ним Олежу.