– Был на охоте? – спросила она Сергея Дмитриевича, едва переступив порог.
В полумраке прихожей лицо отца казалось почти черным от загара, отчего волосы выглядели бумажно-белыми, такими же ненастоящими, как его яркие вставные зубы.
– Вчера вернулся. Кожа сильно обветрилась?
– Я на это не обратила внимания. Ты такой черный, словно только что вернулся из Мексики. Как можно так густо загореть зимой?
– Ну, когда ты катаешься на лыжах, тоже загораешь, – отец открыл шкафчик и подал тапочки. – Надевай, не ходи босой.
– Вообще-то в приличных домах гостей не заставляют снимать обувь.
– А ты не гость, – усмехнулся Сергей Дмитриевич. – Здравствуй, дочь.
– Здравствуй, папа. – Полина сморщилась, когда он крепко обнял ее. – Что за нежности?
– Соскучился, – скованно признался в своих чувствах Сергей Дмитриевич. – Полгода не виделись. Между прочим, я знаю, что ты была в Москве пару месяцев назад, и злюсь, оттого что не навестила нас с матерью.
– Помнится, в нашу последнюю встречу ты кричал, что больше не желаешь со мной знаться.
– Я тогда вспылил, но и ты была не менее виновата.
– В чем? В том, что в который раз отказала тебе? Неужели непонятно: я не хочу работать в твоей фирме!
– Меня больше огорчает, что ты предпочитаешь быть прихвостнем у Фрейманов, чем работать на равных с отцом, – повысил и без того звучный голос Сергей Дмитриевич.
– Не с тобой, а с Катей, – поправила его Полина, стараясь не допустить очередной ссоры, но не сдержалась и едко добавила: – Я скорее соглашусь мыть полы в офисе у братьев, чем быть в подчинении у сестры.
– Опять ругаетесь? – в коридор вышла Елизавета Карловна, мать Полины.
Она подошла к дочери и на мгновение прижала ее к груди, потом повернулась к мужу и ласково заглянула в глаза.
– Сережа, ты обещал, – напомнила она, пригладив белые волосы на его висках. – Не стоит портить нам настроение.
– Какие все нежные, – раздул ноздри Сергей Дмитриевич, но на этом выпады в сторону старшей дочери закончились.
Елизавета Карловна умела управлять своим мужем. Мягким и исполненным любви голосом она всегда добивалась желаемого. Грубоватый и прямолинейный Сергей Дмитриевич терялся, как школьник, сраженный ее женственностью и беззащитностью, мгновенно таял, когда она обращалась к нему с какой-нибудь просьбой, томно взмахнув ресницами. Он все еще любил женщину, на которой женился тридцать четыре года назад, и доказывал свои чувства способностью подчиняться тогда, когда она просила об этом.
– Хорошо выглядишь, Полина. – Елизавета Карловна сделала положенный комплимент и пригласила дочь в столовую. – Мы ждали только тебя, значит, можно приступать к обеду.
– Екатерина уже здесь?
С языка едва не сорвался вопрос о том, почему сестра не вышла встречать ее, но Полина промолчала. Ей не хотелось слышать лживые отговорки родителей, к тому же она догадалась, что Катя банально поленилась выйти из-за стола. Да и зачем поднимать свою задницу, если сестрица появится в столовой через пять минут?! Тогда можно будет и поздороваться. «Вот стерва», – усмехнулась Полина, но, войдя в столовую и увидев Екатерину, уже приступившую к обеду, просияла.
– Приятного аппетита, дорогая.
– Спасибо. – Катя также изобразила на лице восторг от встречи, который, впрочем, мгновенно исчез. – Снова язык распускала и отца обижала?
– У тебя не спросила, как и о чем разговаривать с папой.
– Прекрати, – отец взял Полину за плечо и подвел к столу. – Ты ведешь себя…
– Как мои братья? – невинным голосом спросила Полина. – Отпусти, папа. Мне больно.
Сергей Дмитриевич виновато погладил дочь по спине и тихо попросил:
– Давай просто пообедаем. Хорошо?
– Хорошо, – смягчилась Полина.
– Только что на наших глазах свершилось чудо! – Катя взмахнула приборами и рассмеялась. – Полина согласилась с папой. Это нужно отметить! Что будешь пить, дорогая сестренка?
– Уймись, – оборвал младшую дочь отец, и та замолчала.
Пожалуй, только Сергей Дмитриевич имел влияние на Екатерину, отличающуюся буйным нравом и абсолютной непокорностью. Одним лишь взглядом он умел сбивать с нее спесь, отчего та становилась кроткой на вид. «Вот теперь обед может стать весьма приятным», – подумала Полина, глядя на оскорбленное выражение лица сестры, которая больше не посмеет сказать ни единого плохого слова в ее сторону. Их отношения никогда не отличались простотой, а в последнее время и вовсе приняли форму вражды. Полина терялась в догадках, отчего Катя не подпускает ее к себе, почему злится и всячески старается укусить. Объяснений этому она не смогла найти, а вскоре перестала заниматься анализом ситуации и предпочла дистанцироваться.