— Что вы, Анна Сергеевна, как вы можете?! — перепугался собеседник. — Такое — и по телефону!
— А мне плевать! — надменно процедила Анна Сергеевна. — Или ты, кусок дерьма, скажешь, кто тебя послал, или я бросаю трубку. Считаю до трех. Раз, два, два с половиной…
Анна Сергеевна посмотрела на Васю — мол, не слишком ли я круто завернула? Но тот в ответ восхищенно поднял большой палец.
— Нет-нет, не бросайте! — взмолились на том конце провода. — Давайте лучше встретимся и лично все обговорим. Не могли бы вы подойти к…
— Только на моей территории! — вспомнив предупреждения Щепочкина, категорически отрезала Анна Сергеевна. — Адрес знаете?
— Конечно, знаю, почтеннейшая Анна Сергеевна, — залебезил собеседник. — Если я буду через пол часика, вас это устроит?
Глухарева глянула на Василия, тот кивнул.
— Ладно, черт с вами, приезжайте, — милостиво дозволила Анна Сергеевна. — И чтобы без фокусов!
Глухарева царственно швырнула трубку и обернулась к Щепочкину:
— Ну как?
— Прекрасно. Вы очень точно вошли в образ. И знаете что, Анна Сергеевна… Когда он придет сюда, то должен встретить ту Анну Сергеевну, с которой говорил по телефону.
— В каком смысле?
— Читая Абаринову, я словно воочию представлял себе блондинку в черном кожаном пальто, таких же сапогах и цигаркой в углу рта. Эх, знал бы, что события будут развиваться так быстро, то заранее раздобыл бы весь этот реквизит…
— Кое-что можно и на месте сварганить, — утешила Васю Анна Сергеевна и полезла в шкаф. Вскоре оттуда появились: светлый парик, черный болониевый плащ и кожаные сапожки, правда, красные. Нашлась и початая пачка сигарет.
— Отобрала у своих оболтусов, когда курили под лестницей, — пояснила учительница.
Прихватив весь этот инвентарь, Анна Сергеевна вышла в соседнюю комнату и через несколько минут вернулась совершенно преображенной.
— Ну как? — спросила она, неумело закуривая.
— Колоссально! — выдохнул Вася. — Прям вылитая Анна Сергеевна. Только немного приосаньтесь, чуть прищурьтесь, голову выше, грудь вперед…
— Грудь? — переспросила Анна Сергеевна. — Ах, вы мне льстите.
Щепочкин отошел на несколько шагов и взглянул на Анну Сергеевну, словно художник на только что написанную картину:
— Да, прекрасно. Жаль, плетки не хватает.
Анна Сергеевна на миг задумалась:
— Погоди, как же я забыла — есть плетка!
— У вас — плетка? — изумился Вася. — Вы что, решили обратиться к устаревшим педагогическим приемам?
— А ты, Васенька, вспомни, — засмеялась Анна Сергеевна. — Шестой класс, драмкружок и ты в роли Карабаса-Барабаса… Хотя ты, как я слышала, и теперь занятия самодеятельностью не оставил?
— Так, значит, у вас все сохранилось! — обрадовался Щепочкин.
— А я ничего не выкидываю, — с гордостью заявила Глухарева.
Еще раз заглянув в шкаф, она открыла какой-то старый чемодан и безошибочно извлекла оттуда карабасовскую плетку.
— Браво! — зааплодировал Вася, когда Анна Сергеевна лихо щелкнула плеткой по полу. — Теперь даже великий Константин Сергеич Станиславский сказал бы — верю!
Анна Сергеевна глянула на часы:
— Он придет через десять минут. Как я должна себя вести?
— Так же, как по телефону. Если что, можете и плетку в ход пустить — это у вас здорово получается.
— Не смейся над старшими! — прикрикнула Анна Сергеевна. — Расскажи хоть вкратце, что это за Анна Сергеевна Глухарева и как она, то есть я, должна принимать их предложения?
— Анна Сергеевна — это аферистка из нашего мира, попавшая в параллельный мир, где она занимается всякими темными делишками в паре с шарлатаном Каширским, — объяснил Дубов. — Иногда они выполняют поручения всяких злодеев, вроде князя Григория, а иногда действуют на свой страх и риск. И почти всегда терпят фиаско — как и полагается злодеям в сказках. Глухаревой и Каширскому противостоят «наши люди» — частный детектив Дубов, журналистка Чаликова и еще несколько человек, причем как из нашего, так и из параллельного миров. И им, в отличие от отрицательных героев, обычно сопутствует удача. Но это в сказках, а как у нас пойдет — от нас же и зависит. Теперь о возможных предложениях. Думаю, что сегодня состоится, так сказать, вручение верительных грамот, а до прямых предложений дело вряд ли дойдет.
— А если?
— Ну, тогда торгуйтесь отчаянно, но не говорите ни «да», ни «нет». Ваша задача — вытянуть как можно больше информации.
— Не беспокойся — вытяну, — зловеще поигрывая плеткой, пообещала Анна Сергеевна.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
И ГРЯЗЬ СМЫВАЕТ ВСЕ СЛЕДЫ…
Филиал банка «ГРЫМЗЕКС», куда в срочном порядке прибыл частный детектив Василий Дубов, представлял собою весьма живописное зрелище: на полу с обоих сторон барьера, отделявшего кассира от клиентов, лежало по окровавленному трупу, а вокруг них суетились медэксперты и оперативники, руководимые и направляемые инспектором Кислоярского ГУВД Лиственицыным. В уголке на стуле рыдала дама ярко выраженной богемной внешности, каковую не мог скрыть даже строгий форменный костюм банка «ГРЫМЗЕКС».
Инспектор Рыжиков даже не замечал, что стоит коленями в мокрой холодной грязи, а его руки и новенький плащ в крови. У него на руках истекал кровью совсем молодой парень и, как назло, никого рядом не было. Конечно, инспектор сразу вызвал по мобильнику и милицию, и скорую помощь, и теперь злился на их медлительность, а больше на самого себя, что ничем не может помочь человеку, которого и видел-то впервые в жизни. Хотя в сумерках, да еще и при полном отсутствии освещения, лица было почти не разглядеть. Вообще-то обычно Рыжиков ходил через этот пустырь, спрямляя дорогу со службы до дома, и вот на тебе, такая беда.
Инспектору показалось, что юноша пытается что-то сказать, и нагнулся поближе к его лицу, но тут тишину разрезала сирена, и на краю пустыря остановилась машина скорой помощи. Не выпуская голову потерпевшего из рук, инспектор закричал:
— Сюда, сюда! Скорее!
Бригаду скорой помощи возглавляла опытная врачиха Софья Васильевна, с которой инспектор был давно знаком.
— Серьезная черепно-мозговая травма, — тут же определила Софья Васильевна, едва глянув на потерпевшего.
— Но жить будет? — с надеждой спросил Рыжиков.
Доктор ничего не ответила.
Пока санитары укладывали пациента на носилки и осторожно, стараясь не поскользнуться, несли в его к машине, инспектор вновь обратился к доктору:
— Софья Васильевна, я должен ехать вместе с вами. Надо установить личность потерпевшего, да и вдруг он придет в себя и что-то скажет. А то еще меня же запишут в главные подозреваемые…
— Ну и шуточки у вас, Георгий Максимыч, — буркнула Софья Васильевна.
Уже перекладывая мальчика на койку в машине, один из санитаров разглядел его лицо:
— Так это же Мишка Сидоров, он с моей сестренкой в одном классе учится…
— Где он живет, знаете? — Рыжиков резко обернулся к санитару.
— Точно не скажу, где-то в районе Садовой.
— Странно… Что он делал на другом конце города, да еще в таком месте и в такое время? — вслух задумался Рыжиков. — Ладно, это мы выясним.
И тут, мигая синей лампочкой, подкатила милицейская машина.
— Георгий Максимыч? — удивился глава оперативной группы, увидав инспектора. — Вы-то здесь откуда?
— Я должен сопровождать потерпевшего, а вы тут все внимательно осмотрите, — распорядился Георгий Максимыч, залезая в «скорую». — Следы, вещдоки и все прочее. Учтите, это дело я беру под личный контроль.
Скорая помощь укатила, а оперативники, тихо чертыхаясь, принялись ползать в полутьме по окровавленной слякоти. Однако результаты осмотра оказались явно неадекватны затраченным усилиям: ни орудия покушения, ни чьих-либо подозрительных следов, кроме самого Миши Сидорова и инспектора Рыжикова, обнаружить не удалось. Да и вряд ли удалось бы, если бы это даже было возможно.