Хотя отвратительный запах оставался, сама тварь, очевидно, исчезла: криков больше не было, и после того как стих гул обвала, не слышно было и шума камней. Один из пони громко заржал — в сильном страхе. Тирта сразу направила свои способности на помощь сокольничему, убеждая животных, что опасность миновала, что бояться нечего.
Когда лошади успокоились, Тирта решилась подойти к ним и провести руками по жесткой шерсти, влажной от пота. Своими прикосновениями она внушала лошадям ощущение мира, спокойствия, безопасности. Однажды ее рука коснулась единственной руки спутника: он тоже понял необходимость таких действий.
Окончательно успокоив лошадей, Тирта вернулась на край карниза. Кажется, сокольничий не ожидает новых нападений. Но все же он знает, что нужно быть настороже. Существо, которое они победили, могло быть только разведчиком. Тирта взглянула на небо: рассвет близок. Пока не станет светло, они не могут двигаться. Снова спутник присоединился к ней, и впервые она осмелилась спросить:
— Что это было?
Ответ удивил Тирту.
— Не знаю. Ходят слухи, что такие существа проникли сюда с востока. Тут была настоящая бойня, когда вторгся Пагар, и потом появились животные, которых раньше не видали.
— С востока, — повторила Тирта. — Из Эскора, барьер прорван…
Ей стало холодно, но не из-за ночного воздуха и отсутствия плаща. В тех отрывочных сказаниях о восточных землях, от которых ее соплеменники так долго были оторваны, говорилось о смерти в обличий чудовищ с неведомыми силами. Многие ее родичи с тех пор возвращались туда, сражаться с Тенью, как говорилось в этих рассказах. Может ли война, зло с востока пройти на запад? Когда люди снова проникли в Эскор, барьер, ограждающий его от Эсткарпа, был прорван. Может, и здесь он рухнул, когда колдуньи Эсткарпа призвали все свои Силы, чтобы совершить Великую Перемену. Может, тем самым они разрушили и защиту, даже не зная о ее существовании?
Тирта готова бороться с людьми и животными.
Такова цена жизни в эти смутные дни. Но как бороться с самой Тьмой, когда ей нечего противопоставить?
— Это было не животное, — вслух рассуждала она, — и, конечно, не человек, даже не мертвец колдеров, если такие еще существуют. Оно обладало какой-то Силой.
— Да. — Ответ прозвучал резко. — Сила, всегда Сила. — В голосе его звучал гнев, как будто ему хотелось отказать этой Силе в праве на существование.
Они сидели рядом в ожидании рассвета. Тирта закуталась в плащ. Она получила жесткое предупреждение, но все равно решила продолжить путь. И сокольничий не говорил о том, чтобы повернуть назад. Дав клятву Щита, он теперь будет следовать за ней до конца.
Небо посерело, несколько звезд, видимых в разрывах туч, поблекли. Тирта теперь видела карниз, пони, яму для костра. Однако ее больше интересовало то, что внизу. Как только рассветет по-настоящему, она должна будет увидеть, кто подбирался к ним в темноте, понять природу этого врага.
Похоже, спутник разделял ее желание, потому что он перегнулся через край карниза, всматриваясь в след, оставленный нападавшим. Из груды камней внизу что-то торчало. Тирте вначале показалось, что это ветка от сваленного ветром дерева, потом она увидела, что там такое на самом деле: из массы камней и гравия поднималась волосатая конечность.
Вдвоем они принялись разбирать камни, пока не обнажили часть тела ночного охотника. Тирта с отвращением отпрянула. Им видна была голова, верхние конечности и часть раздутого брюха. Цвет тела серо-белый, как окружающие камни. Шкура поросла грубой шерстью.
Из большого глаза торчала стрела. Из второго вытекала слизь, собиралась у пасти, занимавшей всю нижнюю часть «лица», если это можно назвать лицом;
Судя по состоянию глаз, действия Тирты в ночном бою были успешными.
Хотя все тело они не отрыли, Тирта считала, что тварь ростом не ниже ее самой, и девушка решила, что ходило это существо прямо, на двух лапах, потому что верхняя пара была руками с когтями, такими же острыми и сильными, как коготь сокольничего.
Тирта никогда раньше подобных существ не видела и не слышала о них. Но если такие твари проникли в горы, то самые бесстрашные разбойники теперь не рискнут здесь поселиться.
Пасть открыта, клыки длиной с ее средний палец, острые, способные разорвать тело, которое схватят когти. Спутник ее наклонился, зацепил своим крюком стрелу, которую так хорошо нацелил, и вырвал. Разумно не тратить ограниченный запас оружия. Бросив стрелу на песок и не прикасаясь к ней, он стал вытирать ее.
Но делал это механически, глядя на Тирту.
— Ты тоже сражалась, — неожиданно сказал он. — Чем?
Она нащупала свою сумку на поясе.
— В полях растут травы. Если знаешь, как их высушить и смешать, они могут ослепить любого. Я попробовала… — Она кивком указала на тело. — Я думаю, это ночной охотник. Ослепить его — и можно легко взять, как попавшего в ловушку зайца.
— Но чтобы сделать это, нужно подойти близко, ближе, чем решится воин, — заметил он.
Она пожала плечами.
— Конечно. Но со временем знакомишься с разным оружием. Я работала на полях и многое узнала.
Мой меч, — она наполовину вытащила лезвие из ножен, показывая, как оно сточено, — не таков, чтобы я охотно использовала его в бою, хотя он принадлежит мне как правительнице Дома. У меня есть еще лук и стрелы. — Говоря об этом, она не хвастала. — А денег или удачи для приобретения ружья-игольника у меня не было. Поэтому пришлось изучать другие способы.
Сокольничий ничего не ответил. И так как он снова одел шлем, девушка не видела выражения его лица, заметила только, как чуть сжались губы. Однако она решила, что понимает его реакцию, и не хотела сердиться из-за нее. Каждому свое: пусть сражается сталью и стрелами, для этого его и воспитали.
Тирта осознавала, как закалилась и выучилась за прошедшие годы. У нее свое представление о чести и бесчестьи, и она как правительница Дома (хотя теперь это только слова, за которыми нет ничего реального), придерживалась своих представлений. Тирта ни у кого не просит хлеба, не ищет у знатных лордов крыши и убежища. Она все заработала своими руками, и если использует оружие, которое кажется сокольничему нарушающим воинский кодекс (может быть, он считает ее порошок чем-то вроде яда), то сама за это и ответит.
Дар земли доступен всем. Если он не используется во зло, он такая же достойная защита, как закаленная сталь. И если сокольничий хочет поспорить с ней об этом, пусть скажет сейчас же, и она разорвет договор.
Очевидно, воин не собирался этого делать. Протерев оскверненную стрелу песком, он уложил ее в петлю на поясе. И тут оба услышали шум.
Тирта увидела небольшое коричневое существо.
Ей показалось, что оно в чешуе, и у него определенно несколько пар лап или ног. Тирта решила, что это животное, питающееся падалью. И торопится на богатый пир, какие редко встречаются в этой пустынной местности. Ни слова не говоря, девушка и сокольничий оставили ночного охотника, снова поднялись на карниз, покормили и напоили лошадей, сами немного поели и двинулись дальше. Спутник ее снова пошел впереди, ведя в поводу лошадь, находя дорогу там, где Тирта, несмотря на остроту своего зрения, никакой тропы не видела.
К восходу солнца они достигли хребта, и здесь действительно обнаружилась узкая дорога со старыми следами копыт. Видны были также следы вилорогов, небольшой разновидности животных, что столетия назад поселились в этих горах. Они очень пугливы, но Тирта держала лук наготове, надеясь свалить одного и тем пополнить скудные запасы.
К полудню тропа пошла вниз, и они оказались в чашеобразной долине: бежал ручей, на его берегах росла трава.
Видно было, что не они первыми нашли место для лагеря. Хижина, сложенная из камней, накрыта толстыми ветвями (меж камней свисают сухие листья и кора). Перед входом яма для костра. Тирта набрала сухих веток. Она разбирала оставшиеся после недавней бури, повалившей деревья, когда случайно наткнулась на доказательство, что они, возможно, здесь не одни.