Оли. Может быть, это были витамины, и она теперь здоровее всех нас…
Сильвия. Нет, я всё-таки позвоню доктору.
Флора. Не надо никакого доктора.
Сильвия. Но надо же что-то сделать, чтобы они из тебя вышли…
Флора. Не надо. Я уже сама сделала. Я бутерброд с тунцом съела на Бродвее. Съела, и они вышли. Вместе с тунцом.
Оли. Вот и отлично. История со счастливым тунцом.
Флора. Я хочу пить.
Сильвия. Конечно, надо дать ей попить!
Рене. У нас только тёплое пиво.
Оли. Я пойду, заварю ей ромашку. (Уходит на кухню.)
Флора(всхлипывая). Девочки, вы знаете, что мы были женаты 14 лет?
Рене. Да, Флора, знаем.
Флора. А теперь, все кончено. (Улыбается сквозь слезы.) Всему приходит тунец…
Наступает молчание.
Рене. Флора, не молчи, тебе надо выговориться.
Флора. Да я уже выговорилась. Я сначала бродила одна по городу, а потом пошла в музей восковых фигур, встретила там усатого охранника, и обо всём ему рассказала…
Входит Оли.
Оли. Всё, девочки, пора расходиться.
Флора. Да? Нам уже пора уходить?
Оли. Нет, Флора. Только тем, кому есть куда.
Флора. Я могу пойти в гостиницу.
Оли. Зачем? Тебе будет лучше здесь.
Сильвия. Спокойной ночи, Флора.
Рене. Все будет хорошо.
Рене и Сильвия уходят. Затем дверь приоткрывается и появляется Сильвия.
Сильвия. Оли, если что — звони. Пять минут и я уже здесь.
Исчезает. Затем дверь открывается снова и появляется Рене.
Рене. Если я буду нужна, звони. Майами, отель Меридиан.
Оли. Хорошо, ты будешь первая, кому я позвоню.
Рене. Ты не волнуйся, Флора. Завтра всё будет гораздо лучше! (Шепчет Оли.) Главное, спрячь от неё все острые предметы, шнурки и ремни.
Оли выпихивает Рене за дверь.
Затем дверь открывается снова, и появляется Сильвия.
Сильвия. Мой дедушка тоже ушёл от моей бабушки, но умерла она гораздо позже, и совсем от другого. (Шепчет Оли.) Ты можешь привязать её руки и ноги к кровати?
Оли выпихивает Сильвию и прижимает дверь спиной. Наступает молчание.
Оли. Ох, Флора, Флора, Флора, Флора…
Флора. Я знаю, знаю, знаю, знаю. Оли, ну скажи, что же мне теперь делать?
Оли. Сейчас тебе нужно выпить ромашку, и лечь спать.
Флора. Ромашку? Это так ужасно, Оли, ведь я его всё равно люблю…
Оли. Хочешь шоколадку? Или кремовый тортик? Я его не так уж давно купила… (Смотрит в холодильник.)
Флора. Если мы с ним разведемся, это будет первый случай во всей моей семье.
Оли. Ну, как же? Ты говорила, что твои родители уже давно в разводе.
Флора. Я имела в виду — после них. Моя сестра до сих пор замужем. Они, правда, вместе не живут, но всё равно. А я…
Оли. Твоей вины нет. Ты просто развернулась, и ушла. Без всего.
Флора. Я только взяла с собой чемодан со всем самым ценным. А потом заберу остальное.
Оли. А где твой чемодан? Ты пришла без него.
Флора. Я оставила его внизу, у привратника.
Оли. Я тебя поздравляю, моя дорогая, у нас уже давно нет никакого привратника! Как он выглядел?
Флора. Большой такой, чёрный, на колёсиках… Я его в прошлом году купила.
Оли. Да нет, как тот «привратник» выглядел?
Флора. А, привратник? Тоже большой и чёрный, но только без колёсиков… О, боже, я сама отдала ему свой чемодан! (Стучит рукой по столу.) Ну, я идиотка! Отдала чемодан! Он просто сидел на лестнице, а я всучила ему свой чемодан. И ещё дала два доллара на чай!
Флора стучит кулаком по столу, затем кричит от боли и хватается за шею.
Флора. Ой, шея, шея!
Оли. Что — шея? Что у тебя с шеей?
Флора. Это нервный спазм. У меня такое бывает. Как схватит шею. Ой, как болит!
Оли. Ну и что теперь делать? Может лёд приложить?
Флора. Нет, нет. Лёд ни в коем случае нельзя!
Оли. Тогда может теплом? У меня есть теплое пиво.
Флора. Пиво?
Оли. Ну, шучу, шучу. Можно приложить горячую грелку.
Флора. Да что ты, это только воспалит.
Оли. А что же помогает тогда?
Флора. «Бенгей» иногда помогает, и если потереть.
Оли. Давай, я тебе потру.
Флора. Ты не знаешь как. Только Сид знает как.
Оли. Нет, Сида мы звать не будем. Сейчас я принесу «Бенгей».
Уходит. Флора бродит из стороны в сторону и потирает шею.
Флора(громко, чтобы Оли слышала). Ты знаешь, я прямо как чувствовала. Проснулась недавно ночью, и мурашки по спине, как будто беда какая-то надвигается. Я потихонечку прокралась в ванну и стала молиться, О, Боже, говорю, помоги мне! Спаси мою семью! Скажи, что мне делать? И слышу, как Сид из спальни говорит — «О Боже, скажи ей, чтобы она заткнулась!»
Входит Оли.
Оли. Вот, давай сюда свою шею. (Начинает втирать «Бенгей».)
Флора. А я что? Да я же никогда ему слова поперек не говорила. Вот он носит парик на два размера больше, и выглядит, как ньюфаундленд карликовый, ей-богу. А я — молчу. И, потом, эта дурацкая страсть к ковбойским ботинкам! Сам — сто шестьдесят с ботинками, они ему до колен достают, ну прямо — кот в сапогах, а я — ни слова. А этот его последний закидон? Иностранные, видите ли, языки! Я, говорит, когда выйду на пенсию, начну путешествовать. И хочу, говорит, общаться с туземцами на их родном языке. Нет, ну это просто смешно! Когда во всем мире культурный уровень так и прёт, когда все кругом смотрят наши фильмы и телесериалы, слушают нашу музыку и едят наши гамбургеры, уж поверь мне, в какой бы он стране ни оказался, его спокойно смогут послать на его родном языке!
Оли(продолжает мазать шею). Ты можешь немножко расслабиться?
Флора. Нет, ну ты представляешь? И этот 162 сантиметра в парике и ботинках, посылает меня куда подальше, когда уже весь мир с удовольствием послал бы его!
Оли. Ну ты расслабишься, наконец, или нет?
Флора(принюхивается). Это не «Бенгей». Это совсем не пахнет как «Бенгей».
Оли(изучает тюбик). Действительно. Это зубная паста. (Продолжает массировать.)
Флора. Вот поэтому мне и не помогает.
Оли. Тебе не помогает, потому, что ты никак не можешь расслабиться. Ты всегда такая была?
Флора. С детства. Иногда мне кажется, что я — того, и, меня надо отправить куда следует. Я очень импульсивная, навязчивая, иррациональная, рассеянная, упрямая, нудная… да? Ты тоже так считаешь?
Оли. Что? Извини, я просто не думала, что ты так быстро закончишь.
Флора. Но с другой стороны, я чуткая, заботливая, внимательная, благодарная, всегда готова выслушать и прийти на помощь.
Оли. Повернись немножко, я тебе разомну плечи.